Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё
Шрифт:
– У нее везде были рыжие волосы, – произнес Гунвальд Ларссон.
Кольберг бросил в его сторону короткий взгляд и продолжил:
– Старый Сёдерберг и его жена серьезно отравились дымом, но их жизни вне опасности. У Макса Карлссона обгорело тридцать процентов кожи, он выживет. Карла Бергрен и Анна-Кайса Модиг физически не пострадали, но находятся в сильном шоке, и Карлссон тоже. Никого из них пока допросить нельзя. И только с двумя детьми все в полном порядке.
– Полагаю, это мог быть самый обычный пожар, – сказал Хаммар.
– Чушь, –
– А не лучше ли тебе пойти домой и лечь в постель? – предложил Мартин Бек.
– А тебе очень этого хотелось бы, да?
Через десять минут появился Рённ и изумленно уставился на Ларссона.
– О боже, что ты здесь делаешь?
– Ты мог бы спросить и повежливее, – сказал Гунвальд Ларссон.
Рённ укоризненно посмотрел на остальных.
– Ты что, спятил? – спросил он. – Вставай, Гунвальд, пойдем.
Гунвальд покорно встал и направился к двери.
– Минуточку, – сказал Мартин Бек. – Всего лишь один вопрос. Почему вы следили за Йёраном Мальмом?
– Не имею ни малейшего понятия, – ответил Гунвальд Ларссон и вышел.
Все находящиеся в кабинете от изумления потеряли дар речи.
Через несколько минут Хаммар пробормотал что-то непонятное и ушел. Мартин Бек сел, взял газету и начал ее читать. Спустя тридцать секунд Кольберг последовал его примеру. Так они сидели в полном молчании до тех пор, пока не вернулся Рённ.
– Что ты с ним сделал? – поинтересовался Кольберг. – Сдал его в зоопарк?
– Что ты имеешь в виду? – удивился Рённ. – Сделал с кем?
– С Ларссоном, – ответил Кольберг.
– Если ты говоришь о Гунвальде, то он с диагнозом «контузия» лежит в Южной больнице. Врачи не разрешили ему разговаривать и читать несколько дней. Хотелось бы мне знать, кто его сюда вытащил?
– Только не я, – сказал Кольберг.
– А я думаю, что именно ты. У меня есть огромное желание врезать тебе.
– Прекрати орать на меня! – возмутился Кольберг.
– Ты всегда относился к Гунвальду как к бесчувственному чурбану, но сегодня ты перешел все границы.
Спокойный, уравновешенный Эйнар Рённ был родом из Норрланда и в нормальных условиях никогда не выходил из себя. За пятнадцать лет знакомства Мартин Бек ни разу еще не видел его таким разгневанным.
– Ну да, теперь я вижу, что у него есть по крайней мере один настоящий друг, – съязвил Кольберг.
Рённ сжал кулаки и сделал шаг вперед. Мартин Бек быстро поднялся и встал между ними. Потом повернулся к Кольбергу:
– Прекрати, Леннарт. Не затевай ссору.
– Ты тоже ненамного лучше, чем он, – накинулся Рённ на Мартина Бека. – Вы оба мерзавцы.
– Эй, какого черта… – начал Кольберг, вставая с места.
– Успокойся, Эйнар, – сказал Мартин Бек. – Ты совершенно прав, нам следовало бы сразу сообразить, что с ним не все в порядке.
– Да, следовало бы, – согласился Рённ.
– Лично я особой разницы не заметил, – беззаботно сказал Кольберг. – Возможно, у меня недостаточный интеллектуальный уровень
Открылась дверь, и в кабинет вошел Хаммар.
– Вы все странно выглядите, – сказал он. – Что случилось?
– Ничего, – ответил Мартин Бек.
– Ничего? Эйнар похож на вареного рака. Вы что, собрались драться? Давайте-ка обойдемся без этих ваших полицейских грубостей.
Зазвонил телефон. Кольберг, как утопающий за соломинку, схватился за телефонную трубку.
Лицо Рённа постепенно приобрело свой нормальный цвет. Лишь нос его оставался красным; впрочем, таким он был всегда.
Мартин Бек чихнул.
– Какого черта, откуда мне знать? – произнес Кольберг в трубку. – Какие еще трупы? – Он положил трубку на место, вздохнул и сказал: – Какой-то идиот из медицинской лаборатории интересуется, можно ли увезти трупы. У нас для него найдутся здесь какие-нибудь трупы?
– Могу ли я поинтересоваться, кто-нибудь из вас уже был на месте пожара? – с кислым видом спросил Хаммар.
Никто ему не ответил.
– Надеюсь, вам не составит труда туда наведаться, – буркнул Хаммар.
– Мне нужно разобраться с документацией, – туманно объяснил Рённ.
Мартин Бек направился к двери. Кольберг пожал плечами, встал и последовал за ним.
– Вероятнее всего, это самый обычный пожар, – словно разговаривая сам с собой, упрямо сказал Хаммар.
Место пожара было оцеплено полицейскими, так что ни одна живая душа не могла туда проскользнуть. Когда Мартин Бек и Кольберг вышли из машины, они привлекли к себе внимание двух полицейских из оцепления.
– Эй, что это вы здесь делаете? – высокомерно спросил один из них.
– Вы разве не видите, что здесь нельзя останавливаться? – сказал другой.
Мартин Бек уже собирался предъявить свое служебное удостоверение, однако Кольберг придержал его и попросил:
– Простите, офицер, вы не могли бы сообщить мне свое имя?
– Тебе это ни к чему, – бросил первый полицейский.
– Убирайтесь, – приказал второй, – а иначе будут неприятности.
– В этом я не сомневаюсь, – сказал Кольберг. – Вопрос только в том – у кого.
Тяжелый характер Кольберга проявлялся даже в его манере одеваться. Его синее пальто развевалось на ветру, воротник был расстегнут, галстук свисал из правого кармана пиджака, а свою старенькую шляпу он сдвинул на затылок. Двое полицейских – оба розовощекие, с круглыми голубыми глазами – многозначительно посмотрели друг на друга. Один из них подошел чуть ближе. Мартин Бек понял: они решили, будто Кольберг пьян, и собрались его задержать. Он знал, что Кольберг способен сделать из них отбивные, как физически, так и морально, максимум за одну минуту, да и их шансы завтра утром проснуться безработными весьма велики. Беку не хотелось, чтобы сегодня еще кто-нибудь пострадал, поэтому он быстро вытащил свое удостоверение и сунул его под нос более агрессивному из двух полицейских.