Человек с топором
Шрифт:
Они неслись через холодный пустой космос, оба молчали, наконец Мрак не вытерпел:
– И куда теперь?
– Еще не знаю, – ответил Олег сдавленным голосом.
– А куда же мы прем?
– Куда глаза глядят, – ответил Олег. Пояснил: – Мои – вон в ту часть галактики. Во-первых, там вроде бы звезды, что вылетели первыми… Ну, не сами звезды, но те грязь и осколки, что вылетели из Праатома, или Яйца, самыми первыми. И хотя вроде бы смешно рассматривать, на сколько позже отлетел пятый осколок гранаты от первого… вон ты скажешь, что все вместе и одновременно! – но в малом мире звезд и планет это имеет значение. Немалое.
– Надеешься, –
– Вот-вот.
– И пограбить?
– С чего бы?
– Олег, ты даешь… Сам же сказал, что мы все еще люди! И что надо оставаться людьми.
– Мрак, что-то я тебя иногда перестаю понимать…
– Ну, всегда в дальние неведомые края отправлялись за кладами, спрятанными сокровищами. Раньше сокровищами именовались сундуки с золотыми монетами, потом – Великие Знания древних цивилизаций… Это и есть – оставаться людьми всегда и во всем! То есть тащить все, что плохо лежит. Что не удается утащить, там прибить сторожа и все равно утащить. Или спалить, если утащить ну никак низзя.
– Во много знаний – много горя, – ответил Олег хмуро. – Давай-ка сперва просто найдем эти сверхцивилизации. К тому же я не сказал еще «во-вторых», ты по своей наглой бесцеремонности перебил, как всегда…
– Наглой бесцеремонности, – повторил Мрак заинтересованно, – ну и любишь ты меня, лингвист! Так что же «во-вторых»?
– Во-вторых, за той группой звезд уже край галактики. Если смотреть издали, то вся галактика – сплошной твердый диск с шаром в середке… что-то вроде Сатурна с непомерно большим кольцом, а вокруг этого диска носятся спутники. Издали они тоже выглядят твердыми шариками. Или звездочками, как хочешь.
Дальше неслись молча, Мрак безуспешно старался уложить в сознании этот бред, что есть не бред, а жуткая реальность. Раньше ему казалось, что самое многочисленное, что может быть, – это дорожная пыль. Мельчайшая, въедливая, миллионы и миллиарды этих крохотных пылинок, что покрывают дороги невесомым покрывалом, обесцвечивают одежду, превращают потные лица в маски. Но вот только в одной нашей Вселенной что-то около ста миллиардов галактик. В каждой галактике – сто миллиардов звезд. Причем сто миллиардов – это минимальная цифра. Обычно пишется так: сто-двести миллиардов звезд в самой галактике. А Олег вот добавил, что еще и по миллиону звезд в каждом спутнике галактики, что совсем уж вроде мизер. Так, посмотришь на галактику, вокруг которой вьются совсем мелкие мошки, и кажется, что уж мошку-то исследовать совсем просто. Но когда представишь себе, что миллион звезд – это все-таки миллион, настроение сразу падает в черную пропасть.
Даже эту чертову мошку не хватит жизни обследовать!
Он бросил нетерпеливый взгляд на Олега. Пора бы нырять в нуклонный океан, но Олег все летит… хотя это над Землей он пролетел бы, как межгалактический метеор, а здесь это ближе к стоянию на месте.
– Ну, что решил? – спросил Мрак в нетерпении. – Давай, Олег, соображай. Я думал, что Таргитая надо выручать от какого-нибудь космического спрута. Или мутанта с большим бластером!.. Тут бы мы им показали… Но ему, видите ли, просто хреново. Депрессия у него! Слов каких навыдумывали…
– Мутанта мы бы сразу, – согласился Олег уныло, – а вот такое… Психиатра бы сюда. Только, боюсь, психиатр не очень бы… Или сказал бы, что надо убрать причину депрессии…
Мрак оживился:
– Так это я энтот психиатр!
– Мрак, я вот боюсь, что хорошо понимаю причину депрессии Таргитая.
– Ну, еще бы ты
– Боюсь, и ты забоишься. Ты можешь себе представить, чтобы Тарх отказался сыграть на дуде? Вот-вот. Он понимает… а он, ты знаешь, это и есть Вселенная, что мы… я говорю о всем человечестве – какой-то тупик эволюции…
Мрак возмутился:
– Да я за такие слова…
Олег сказал печально:
– Он, может быть, как это ни печально, прав. Мрак, многие виды попадают в тупики и вымирают. Но люди перед вымиранием могут успеть натворить дел.
– Погоди, – прервал Мрак зло. – Ты свою филозопию засунь знаешь куда. Откуда он это решил? С какого бодуна?
– Не знаю. Но можно сделать некоторые предположения…
– Так делай же!.. Умник.
Олег посмотрел с укором:
– Мрак, не ругайся. Все очень печально, ты же видишь. Можно предположить, что он узнал о цивилизации более гармоничной, более красивой, более развитой. И эти… вернее, те люди… если они люди, тоже выходят в космос… или уже вышли. Может быть, они в своей звездной экспансии уже подошли к нашей Солнечной системе. Вот-вот обнаружат нас. Наши, понятно, пальнут по ним изо всех орудий. Те от неожиданности могут бабахнуть в ответ… А ты уже знаешь, что даже один пустяковый залп малого крейсера в состоянии разнести планету в пыль, превратить в газовое облако…
– Откуда я это знаю?
– Мрак… Теперь это даже ты можешь сделать. Без всякого крейсера.
Мрак подумал, сказал с сожалением:
– Нет, не могу.
– Да? Ну и хорошо. Словом, Тарху невесело, что мы – тупик. И что нас надо стереть с черной доски космоса. Сделать он ничего не может, ибо против правды не попрешь…
Он оборвал себя на полуслове. Мрак проследил за его взглядом, медленно повернулся. И застыл, как глыба космического льда. Из глубин космоса, с той стороны, где находится Ядро Галактики, в их сторону несется гигантский боевой крейсер!
Олег ощутил страх, что сразу выплеснул из него активные ядра, стало холодно, он ощутил приближение небытия. Крейсер потряс чудовищными размерами. Даже не с гору величиной, а с горный хребет, это же Гималаи целиком, только закованные в высокопрочную сталь, даже не сталь, а нечто в сотни крат прочнее, непробиваемее. Жуткая громада из высокотехнологичного металла, пушки кажутся маленькими, крохотными, но на самом деле жерло каждой пошире, чем туннель московского метрополитена.
Мрак что-то кричал, он ухватил Олега в силовое поле и стремительно отступал, сперва со скоростью света, потом перешел на форсаж и пятился, не отрывая глаз от крейсера, на тахионном взрыве. Крейсер догонял, уже видны мелкие детали и крохотные царапины на корпусе. Каждая царапинка не глубже Дарьяльского ущелья, видны оспинки от столкновения с материей, оспинки немногим больше кратеров на Луне, а самые мелкие так и вовсе едва видны: всего лишь с Аризонскую впадину.
– Нам не уйти! – закричал Мрак. Он тряхнул Олега. – Надо драться! Ты слышишь?
– Я… не могу…
– Должен смочь! – заорал Мрак люто. – Дерись, скотина! Или смотри, как из меня сейчас полезут кишки…
Он развернулся и, продолжая отступать, ударил в приближающийся крейсер жестким излучением. Еще отступил и в наносекунду создал ком антиматерии, швырнул в корабль, рванул пространство, попробовал закрутить силовой водоворот.
Крейсер настигал, излучение и ком антиматерии прошли сквозь него, как сквозь облачко дыма, но что-то его тряхнуло, верхняя надстройка палубы изогнулась, а страшные пылающие дюзы заблистали с перерывами.