Человек с железного острова
Шрифт:
– Хорошо, по-простому, так по-простому. Я тоже не так давно бродягою считался. Кто и что мне сказал – не ваше дело. Что уртазы потихоньку тянут руки к власти, известно и без всяких донесений. Ты помянул Круглое – но ведь без вашей помощи оно ничто! И судьбы людей там подвластны не сколько Куну, сколько вам!…
– Ну и что, а ты здесь причем? Никто никому и ничего не навязывает. Не хочешь быть зависимым – ну не будь, разве дело не так поставлено?
– А вы всегда лезете в чужие дела так, как будто намерены принять их под свою руку. И верить вам нельзя. Вчера ты здорово помог убрать Друга – спасибо. А завтра такой же как ты так же легко вернет его. И… знаешь что, я решил, и менять решение не стану. Не уберетесь сами – уберу силой.
– Ага, уж на нас то сил точно хватит, это для северных границ их нет, а для нас – пожалуйста. Хотели мы по хорошему договорится – не вышло, так по плохому и подавно не выйдет!
– Ага, пугаешь!
– Да нет, ты смелый, знаем! – Студент голос подал, – только все же подумай хорошенько, пока не поздно!
– Я все сказал, и вам больше нечего делать здесь. Возвращайтесь на свое железо и исчезайте с этой земли. Чем скорей, тем лучше.
Я разворачиваюсь и оскорбленным шагом выхожу из зала, ребята тоже. До самого выхода из зала на нас никто не обращает внимания, а в тоннеле-воротах давешний рыцарь произносит суровым голосом:
– С этих пор нога уртаза не ступит сюда, если на то не будет воли!
Хао хихикает:
– Чьей только воли?
– Да уж не твою, наверное, ввиду-то имеют!
– У-у-у…
Ребята начинают перекидываться шуточками, а я прогоняю ситуацию. Итак: замок для нас закрыт, а на форт-посте будет сшибка. Спасет нас либо удар со снегов, либо чудесный оборот в настроениях нашего владетельного друга. Но все же – с чего это он взметнулся? Есть подозрение, ну-ка…
– Эсте! Что можешь про разговор сказать?
– Да немногим больше, что и ты сам, ничего особого я в неявных областях не поймал. Ну а так – мне кажется, что у него есть конечная цель, «убрать уртазов», а причины уже под нее подгоняются.
– Спасибо.
Эсте сказал то же, что я и думал. Но вот настоящая причина – ее не найти, как иголку в этих листьях, вон – целые груды по бокам дорожки лежат, да еще и на ней самой немало. Свиты за нами нет – перед лесом как ножом отрезало, а вот впереди стоит маленькая фигурка, толстенький пожилой невысоклик, не иначе дожидается. Завидел нас, подобрался, насторожился и бочком-бочком ко мне. Я останавливаюсь, ребята тоже, а он осторожненько оглядывается и предлагает:
– Господин Алек, у меня есть возможность вам помочь. Вы говорили с королем, но не говорили с королевой.
Студент: «Алек, это шанс», – а Хао кивает.
– Так она что, здесь?
– Да, здесь, и не откажется от беседы, даю слово честного хафлинга!
Хао:
– На слово честного хафлинга положиться, конечно, можно.
Я:
– Веди, а по дороге договоримся. Ждите меня, я скоро буду!
Молодцы Хао и Студент, не стали допытываться: а что, а зачем.
Единственно, что Хао уже в спину крикнул:
– Мы в аэроплане будем, иди сразу туда.
Невысоклик поворачивается и семенит прямо в лес, хотя вернее это все будет парком назвать – ни веток на земле, ни сору какого, ни деревьев лежалых, кустов тоже. Провожатый мой уверенно петляет между деревьями и движется довольно быстро.
– Слушай, а как тебя звать?
– Ну, имя мое длинное, а зови меня просто Том.
– Слушай, Том, вот ты меня ведешь – это по своему почину, или она так захотела?
– Я между прочим, ее самое доверенное лицо.
– Для доверенного лица у тебя больно физиономия несерьезная.
Эту реплику он пропускает мимо и продолжает:
– И если я что-то делаю, то только с воли госпожи и никогда против.
Дальше идем молча, до тех пор, пока не упираемся в маленькое круглое озерцо с чистыми песчаными берегами. Чуть поодаль белеет беседка – мраморные колонны, резной карниз. Том заводит меня туда и пожелав удачи исчезает, а я оглядываюсь. Колоны изнутри вогнутые и покрыты рельефными рисунками, пока есть свет надо бы посмотреть, а то кто знает, сколько ждать придется. Картинки выполнены мастерски, и как я понял, посвящены истории эльфов. Бесконечные битвы – в полях, лесах, скалах, пещерах. Враги – уродливые орки, карлики – гномы, глыбообразные тролли. А больше всего бои между самими же эльфами, одинаково прекрасными и гордыми. Сбоку шорох – оборачиваюсь и застываю. К беседке подходит сама Королева, и от ее вида у меня немножко пересыхает в глотке и как-то особенно хорошо ощущается и неуклюжесть кольчуги и глупость шлема с аппаратурой. Руки сами тянутся к глотке, и вот уже как покорный рыцарь я стою с непокрытой головой а каску вместе со всей ее начинкой держу в руках – подходи сзади и бей по башке, слова не скажу. Кстати, как у меня кобура? – в порядке, фиксатор снят.
– Здравствуй, Вечерняя Звезда, я счастлив встречей, – специально говорю на эльфийском сразу, все-таки немножко посимпатичней буду.
Она отвечает на нем же:
– Хорошо, что ты пришел, Алек, у меня есть что тебе сказать. Но сначала – сделай так, чтобы наша беседа никому не была слышна и нигде не была записана, как у вас обычно делают. Я демонстративно переворачиваю шлем и отключаю фон-канал, обещая:
– Никто не узнает. Сейчас это штука просто показывает место, где я нахожусь, да и то только тем, кто умеет работать на наших вещах.
Звучит коряво, но иначе не сказать – слов нету.
– Так вот, Алек. Ты сейчас никак не можешь понять, почему вдруг мой муж так резко изменил свое отношение к вам… А почему бы и нет? Вы вошли в наш мир самозванцами, со стороны, вас никто не ждал. И раньше такое случалось, но пришельцы были тихи и незаметны. А вы – вас мало, но сколько вы уже успели натворить! Вы создали – да, вы создали и укрепили Круглое царство – хотя оно должно было сгинуть уже десять лет назад. И теперь ради захвата его богатств ранее разрозненные восточники превращается в организованную силу. Да и даже не в этом дело…
– Ну а в чем же тогда?
– Попробуй понять, не спрашивая. У каждого мира – своя судьба, и каждый мир идет по ее дороге. И тот, кто пытается его с этой дороги сбить, нарушает равновесие жизни. А вы всеми своими действиями именно сдвигаете наш мир с положенного ему места.
– Или, другими словами, плохо влияем?
– Да, плохо. В любом случае все, что вы измените, плохо. И поэтому – лучше уходите сами. Или не принимайте никакого участия в нашей жизни. Смотрите, слушайте, но не более.