Человек среди учений
Шрифт:
От попадания в тупик спасает только равновесие между разными виденьями смысла, исключающее зацикливание на одном из них. Увы, точкой зацикливания часто становится именно национальный смысл, быстро превращающийся в националистический.
Отступление: о национальной идее
В наше время в нашей стране существует одна особая тема, которая давно является предметом постоянного обсуждения, то затихающая, то вспыхивающая с новой силой. Это тема национальной русской идеи.
Очередное оживление этой темы вызвал когда-то призыв первого российского президента к творческой интеллигенции продумать
Может быть, наивно было надеяться на изобретательность интеллектуалов. Вся их изощрённость ушла на сарказмы.
Разумеется, национальную идею придумать невозможно. Можно лишь пытаться осознать её как ориентир или совокупность ориентиров. Национальное сознание развивается гораздо медленнее, чем сознание индивидуальное. Быстро возникают и рушатся только навязанные, искусственные для нации ориентиры. Но именно это даёт возможность каждому, кто внимателен к национальному развитию, сказать о том, как он его понимает. И эта многоголосица индивидуальных взглядов становится той питательной средой, которая воздействует на само это развитие.
Попробуем соединить основные смысловые ракурсы, о которых идёт речь в этой главе, применительно к развитию русской нации.
Мы увидим, что на уровне индивидуального виденья смысла эпоха завоевательных ориентиров кончилась. Зато сохранилась и даже усилилась готовность к контакту, к дружескому сотрудничеству на своей территории. Гостеприимный индивидуализм, радушный патриотизм, желание быть свободным в своём дому и доброжелательный интерес к свободе каждого, кто приходит с миром. Правда, это противоречит интересам большинства политиков, делающим свои ставки на сепаратистские или империалистические козыри и готовых манипулировать настроениями в нужную им сторону.
С точки зрения коллективных интересов, Россия пережила опыт превращения всей страны в одну большую артель. Это был крайне важный для неё опыт – и в положительном, и в отрицательном плане. Попытка вытеснить чисто коллективным, социалистическим ориентиром все остальные смысловые подходы помогла почувствовать цену каждого из них. В то же время была усилена и закреплена вечная идея ценности коллективизма и человеческого братства. Сберечь этот опыт, развернуть его не в прошлое, как стараются апологеты тоталитарного режима, а в будущее, уравновесив его с остальными ориентирами, – задача именно для России.
Если эта задача не будет решена органично, неминуемо возникнут новые испытания. Условия задачи изменятся, и решать её станет куда труднее.
Что касается собственно национального виденья смысла, здесь необходимо сказать о различии и родстве понятий "русский" и "российский". Имперское толкование слова "российский", восприятие России как некоего сверх-народа, который имеет право навязывать свою политическую волю другим, менее масштабным народам, по-видимому, отживает свой век. Оно бесперспективно и для взаимоотношения России с соседними странами (отчуждённо к ней относящимися, или по-дружески, или даже настроенными конфедеративно), и для внутригосударственных отношений. В то же время федеративное понимание этого слова набирает всё большую силу. Способность русского народа быть народом федеративным, то есть сохраняющим и собственную самобытность, и самобытность тех народов, которые погружены в него исторически и географически, является огромным его достоинством. Эта способность роднит понятия "русский" и "российский", позволяет им поддерживать друг друга вместе того, чтобы навязывать русскому народу гигантоманию вместе с комплексом неполноценности.
Мы говорим здесь лишь об ориентирах, о том, что впереди и на что можно держать национальный курс. Национальная идея сама по себе не решает никаких житейских проблем, не устраняет нищету, мешающую благополучному сосуществованию наций, не ликвидирует раковую опухоль преступности, выдающую себя за часть национального организма, не отменяет внутриполитических и внешнеполитических сложностей. Но ориентиры позволяют вырабатывать и держать нужный курс. Рано или поздно русским и российским курсом должен стать поиск внутренней свободы – и для русского народа, и для любого народа, живущего вместе с ним, и для каждого гражданина той федерации или конфедерации, которую образуют эти народы.
В той степени, в которой Россия пойдёт этим курсом, она будет набирать и международный, и общечеловеческий авторитет. Не механический авторитет большой страны, накопившей тьму оружия, а исторический авторитет создания самобытной среды национальных, этнических и гражданских отношений.
Когда социальная идея даёт максимальную свободу индивидуальному самовыражению, это способствует и её собственному развитию. Если она поддерживает каждого, то каждый будет поддерживать её, хотя бы собственным осуществлением. Кроме тех, конечно, кто использует поддержку для противоборства.
Сказка про стенобойщиков и стеностройщиков
Жил-был перелётный путешественник по прозвищу Перекати-небо. Как надоест ему жить на одном месте, надует свой воздушный шар и летит странствовать. Куда? Да куда ветер занесёт.
И вот однажды занёс ветер Перекати-небо в страну, о которой он и слыхом не слыхивал, и в книгах не читывал.
Сверху бескрайняя эта страна выглядела удивительно. Домишки в ней были крошечные – так, избушечки. Зато повсюду тянулись длиннющие стены. Как заборы на дачных участках, только участки были огромные, а заборы толстенные. Догадался Перекати-небо, что это не одна страна, а много стран, больших и маленьких, просто они друг от друга стенами отгородились. Он ведь много по миру налетался, всякого навидался. После Великой Китайской стены, например, эти-то стены и впрямь дачными заборами могли показаться.
Ещё заметил воздухоплаватель, что в каждой из выгороженных стенами стран стояла своя особая центральная башня с флагом на вершине. Чем шире страна, тем башня выше.
"Ох, какой-то вид у них воинственный, – подумал Перекати-небо. – Не иначе, как войн тут хватает". И точно: то тут, то там замечал он дымки от пушечных выстрелов, то тут, то там неуклюжими жуками ползали танки.
Знал путешественник: не стоит в чужие драки встревать. Выбрал он на самой дальней окраине самую крошечную страну с самой низенькой башней, там и приземлился.