Человек в западне (Сборник)
Шрифт:
Мне хотелось подойти к нему, объяснить, что Трант и мой враг, но это было невозможно, я не мог говорить.
Наконец Трант сказал:
— Я хотел- задать пару вопросов, Билл. Я был в конторе мистера Фридлянда и разговаривал с ним.
Как я ненавидел его за это фамильярное обращение! Какое он имел право ставить капканы под личиной сердечности? Но при чем здесь Артур Фридлянд? Ах да, ведь Ронни хотел изменить завещание, должно быть это...
Билл молчал, Трант продолжил:
— Вчера вечером, в шесть часов пятнадцать минут Ронни Шелдон
Анни Шелдон, имеющая свой капитал, получает ренту, На твоего отца переходят права фирмы «Шелдон и Дулитч» вместе с капиталовложениями. Но все это незначительная часть капитала.
Я чувствовал, что готовится новая западня. Трант понимал, что я — приятель Ронни — остался ответственным издателем только благодаря его убийце.
— Адвокат Фридлянд разъяснил мне, что мистер Шелдон был противником размельчения крупного капитала. Он хотел, чтобы его капитал остался сильным. Прямых наследников у него не было, а поэтому он решил весь капитал завещать тебе — его единственному крестнику,— закончил Трант.
Наконец-то я понял цель Транта. Я никогда не думал о последней воле Ронни. Мне и не снилось, что он может все завещать Биллу, хотя это и было логично. Ронни любил Билла и прощал ему все его грубости. Теперь Ронни с того света схватил Билла за горло. Сейчас я понял смысл разговора в машине. Вот он, главный мотив, смысл убийства. Вот в чем была западня. И это был самый отягчающий мотив!
— Еще один вопрос, Билл. Ты знал, что Шелдон оставляет по завещанию тебе весь свой капитал, правда?
Я не выдержал:
— Ради Бога, конечно, он не знал, даже я ничего не знал!
Трант не обращал на меня внимания, он смотрел на Билла.
— Адвокат Фридлянд сказал мне, что два с половиной года тому назад мистер Шелдон пригласил тебя специально к себе в контору, чтобы сказать, что ты его наследник. Это правда?
— Я не хотел его денег,— хмуро ответил Билл.
— Но ты знал?
Вопрос Транта прозвучал, как выстрел.
Я снова вмешался:
— Билл...
Он не реагировал на мое обращение и смотрел на Транта как загипнотизированный.
— Я сказал, что не дотронусь до его вонючих денег.
— Но ты знал.
— Да.
— Билл, почему ты никогда не говорил мне об этом?
— А зачем мне было говорить? Ведь ничего не случилось. Он мне сказал, что завещает мне свои деньги, а я ему сказал, что не хочу. Я не думал, что он будет таким упрямым.
— Но он это сделал,— сказал Трант.
Он встал, давая понять, что допрос окончен. Зачем было его продолжать, если он выиграл по всем пунктам?
—
— Да, хочу,— ответил Билл, подумав.
Предупредив меня, что тут нет ни магнитофонов, ни подслушивающих аппаратов, и услав полицейского, Трант вышел.
— У меня нет ничего общего с Трантом,— сказал я.— Просто я воспользовался случаем, чтобы повидаться с тобой.
Он молчал.
— Я знаю, что ты не виноват. Меня не интересует, что он выкопал в завещании. Я знаю лишь одно, что ты не убивал.
— Папа...
— Я не намерен отступать. Я не успокоюсь, пока не докажу, что ты невиновен.
Он слегка пожал плечами.
— Зачем это папа? Они уже все порешили между собой.
— Нет, так не пойдет.
— Этот адвокат... Он был здесь. Спрашивал меня о разных вещах, обо мне, о матери. Папа, зачем он все это спрашивал? Чего он хочет? Или он тоже думает, что я виновен?
— Не знаю,— признался я.— Я еще с ним не разговаривал.
— Эти все вопросы, словно я ненормальный или что-то в этом роде. Эти вопросы...
— Билл, ты больше ничего не помнишь?
— О чем я еще должен помнить?
— Не помнишь, в каком ты был кинотеатре?
— Где-то на Третьей аллее. Но ведь они мне не верят, а если мне не верят, то к чему все это? Ведь только ты один мне веришь.— Он смотрел на меня пытливым, умоляющим взглядом.
— ‘Да, я тебе верю, сын.
— Я не надеялся на это.
— Это потому, что я был плохим отцом.
— Нет, папа, не то, ты старался, но это я виноват во всем. Ты видел Жанну?
— Да.
— Она... она тебе сказала?
— Что она должна была сказать?
Я напряженно ждал. Скажет ли он, что возвращался?
— Как она это переносит? Ведь она не верит, что это я?
Что я мог ему ответить?
— Она тебя любит, что бы ни случилось.
— Она не должна меня любить,— вырвалось у него с горечью.— За что она может любить меня? Чем я заслужил ее любовь?
Мне снова послышался голос Анни Шелдон: «Так почему ты всегда берешь вину на себя?» Теперь я понял, что мой сын похож на меня, несмотря на мальчишескую буффонаду и кажущуюся агрессивность, он также не уверен в себе, его так же легко ранить. Не только вокруг Билла затягивалась сеть. Мне стало ясно, что я должен его спасти или погибнуть с ним вместе. Мысли мои приобрели необыкновенную ясность, и я вспомнил о ключе Жанны. Только Билл знает, где он находится. Я тихо спросил:
— Жанна рассказала мне о своем ключе, Билл. Если Трант его найдет... Ты понимаешь? Скажи, где он? Я избавлюсь от него.
Он смотрел на меня с недоумением.
— Я не знаю, папа, о каком ключе ты спрашиваешь?
— Ключ от дома Ронни. Он был в сумке, которую Жанна позабыла на Файр-Айленд и которую ты ей возвратил в тот вечер.
Он покачал головой:
— Я ничего не знаю ни о каком ключе.
— Он был в сумке.
— Сумку я отнес ей.
— И ты не вынимал из нее ключа?