Шрифт:
И вновь, безутешная, я гадала на червового короля. Что было… Что будет… – выкладывала я карты, – чем сердце успокоится.
И получалось, что сердце короля
Масти черно-красными мазками расплывались в моих слезах. Злая разлучница – бубновая дама – победительно щурилась на меня, с видом святой невинности сжимая в руках белую розу.
Крупный разговор в казенном доме завершался для моего короля известием и дальней дорогой.
Картам я верила. Потому что наступали Святки, когда девушки «за ворота башмачок» и прочую обувь, «сняв с ноги, бросали». Ворот в моей многоэтажке не было, сапог бросить со своего пятого я не решалась. Оставалось мусолить карты.
Я свернулась на диване калачиком, вытерла слезы попавшей под руку блузкой, оставив на ней следы туши. Утомленная, бросив на ковер карты (они и там легли в расклад, благоприятный для моей соперницы), прикрыла глаза.
Мой возлюбленный был рыж, красив и непостоянен. И приходил ко мне, не тогда, когда обещал, а когда ему вздумается. Что и заставляло меня перманентно рыдать в те вечера, когда я готовилась к свиданию, да так и засыпала, пахнущая «духами и туманами», рассыпав карты по полу.
Каждый раз я клялась, что больше никогда не открою ему, но, услышав знакомый настойчивый звонок, бросалась, сломя голову, открывать, круша по дороге мебель и мелкие вещи.
Так, однажды я свалила на пол будильник, верой и правдой служивший мне десяток лет. И он стоял нынче на полке и укоризненно молчал. А в следующий раз досталось хилой этажерке с книгами и фарфоровой старинной статуэткой, единственной ценной вещью в моем доме.
Конец ознакомительного фрагмента.