Черепашкина любовь
Шрифт:
– Еще чего!
– Ну и зря! – разочарованно протянула мама. – Прикольно было бы… Тогда хотя бы вот это надень! Сейчас модно. – Она достала из выдвижного ящика письменного стола бусы, совсем невзрачные, состоящие из средней величины деревянных шариков.
Черепашка надела их исключительно для того, чтобы только не обидеть маму.
Лу явилась к ним на полтора часа раньше положенного срока.
– Штаны – класс, волосы – отлично, а вот кофточка, извини, никуда не годится! – вынесла свой вердикт Елена Юрьевна, окинув Лу критическим взглядом.
– Ну вы даете! – обиделась Лу, тряхнув волосами, подкрашенными специальной бронзовой пенкой. – Это же «Naf-Naf»!
Она горделиво развела в стороны руки, демонстрируя прелести ярко-малиновой, сверкающей люрексом кофточки. Вырез у блузки имел овальную форму и был предельно открытым, рукава до локтя обтягивали совсем не худые руки Лу, а дальше расходились в легкомысленном клеше.
– Очень классная блузка! – похвалила Елена Юрьевна. – Но только не для этого случая, понимаешь? Вот на Бритни Спирс – самое то!
– При чем тут Бритни? – презрительно фыркнула Лу.
Ей действительно нравились Бритни Спирс, Наталья Орейро и Алсу. Она собирала постеры, календари, наклейки, закладки с их изображениями и старалась не пропускать ни одного концерта любимых певиц. Что же касается рока, то его Лу никогда не понимала и не любила, объясняя это тем, что лично ей музыка нужна для расслабления и чтобы под нее можно было «подергаться и отдохнуть». А если песня требует какого-то напряжения, если в ее слова надо вслушиваться, чтобы понять, то это уже не песня, а лекция в стихах.
– Примерь-ка вот это! Ни разу, между прочим, не надеванный. – Елена Юрьевна полезла в шкаф, достала оттуда шелестящий, неопределенного цвета пакет и бросила его прямо в руки Лу.
– Я что, по-вашему, на хиппи похожа? – скривилась Лу, прикладывая к плечам серый, будто вылинявший, похожий на грубую рыбацкую сетку свитер.
– Ты слушай, что тебе умные люди говорят! – настаивала Черепашкина мама. – Надень, а потом будешь спорить.
Лу нехотя повиновалась.
– А ты знаешь, действительно, неплохо. – Черепашка склонила голову набок. – Можно даже сказать, хорошо…
Лу скептически покосилась на свое отражение в зеркале:
– Не скажу, что я в восторге, но для разнообразия почему бы и нет?.. – И она одарила Черепашкину маму ослепительной улыбкой: – Спасибо, Елена Юрьевна.
– Носи на здоровье! А шузы у тебя какие?
– В смысле? – наморщила лоб Лу.
– Ну, на ногах что?
– Пойду в сапогах, а там переобуюсь в туфли на прозрачной шпильке, – с чувством собственного достоинства ответила Лу.
– На шпильке?! – Глаза Елены Юрьевны расширились до невероятных размеров. – Ну ты даешь, дядя Ваня! В рок-клуб – на шпильке! Это все равно что на концерт Кобзона притащиться с панковским гребнем на голове! Так, ты какой размер носишь?
– Тридцать седьмой. – Лу поняла, что сопротивляться напору Лелика бесполезно.
Та, кинувшись в прихожую, через секунду вернулась с победным блеском в глазах и темно-зеленой коробкой в руках.
– Вот! Это тебе не хухры-мухры, а «Доктор Мартинс», всю премию на них угрохала! – сообщила она подругам, извлекая из коробки черные, на небольшой деревянной платформе сабо.
Лу сняла тапочки и влезла в сабо, верх которых был густо и беспорядочно усеян грубыми аллюминиевыми заклепками. В первую же секунду она поняла, что это классная и исключительно удобная обувь. Сабо совершенно не чувствовались на ногах. Лу сделала несколько неуверенных шагов. Потом уже более раскованно она прошлась до окна, а после два раза пересекла комнату по диагонали. Сомнений не оставалось: в таких сабо ей будет гораздо удобнее, чем в туфлях на высокой шпильке, и потом, они как нельзя лучше подходили к этому грубоватой вязки свитеру и ее собственным кожаным брюкам.
– Ну вы, подруги, совсем меня разули и раздели! – Елена Юрьевна сокрушенно вздохнула и развела руками, но в следующий миг лицо ее расплылось в улыбке, и она сказала добродушно: – Да шучу я, шучу! Лишь бы на пользу пошло! Ну, удачной вам, барышни, тусовки… – Неожиданно взгляд Елены Юрьевны стал тревожным и очень серьезным: – Только ты, Лу, присматривай там за моей Черепашкой, как-никак первый раз на всю ночь уходит из дому… Договорились?
– Договорились. – Лу энергично кивнула, вытряхивая на ковер туфли на прозрачной пластиковой шпильке.
– А вы запишите номер моего мобильника, – предложила Лу. – На всякий случай.
Она продиктовала Черепашкиной маме длинный, одиннадцатизначный, номер, та записала его на полях какой-то старой газеты, и подруги, наспех одевшись, покинули квартиру.
Быстрым шагом, почти бегом, они приближались к остановке. Черепашка решила так: поскольку они идут на концерт втроем, пусть лучше Геша не заходит за ней, а ждет их на троллейбусной остановке.
– Ну, Лелик у тебя просто суперский! – восхищалась Лу, глотая ртом морозный и сверкающий в свете фонарей воздух. – Завидую! Нет, мне тоже, конечно, грех жаловаться… Но все равно, Лелик – это что-то запредельное!
Искрящиеся снежинки казались ненастоящими, словно нарочно кем-то сделанными в качестве декораций к сегодняшнему вечеру. Так же, как и их маскарадные рокерские костюмы, голоса прохожих, звучавшие таинственно и глухо, и все, что они видели вокруг… Все в этот поздний вечер было каким-то театральным, чрезмерным и странным…
– А я уже за вами собрался! – Геша зябко прятал нос в белый ручной вязки шарф.
Подруги не успели ничего сказать в свое оправдание, потому что из-за угла вывернул троллейбус, и люди, стоявшие на остановке, зашевелились, всем своим видом демонстрируя нетерпение и готовность во чтобы то ни стало оказаться внутри теплого, ярко освещенного салона. Черепашка, Геша и Лу приблизились к самому краю бордюра.
Геша казался каким-то не то смущенным, не то чем-то расстроенным. Почти всю дорогу он молчал, время от времени украдкой поглядывая то на Черепашку, то на Лу. Впрочем, и Лу вела себя как-то странно. Обычно такая веселая и оживленная, умеющая с любым человеком, как казалось Черепашке, моментально найти общий язык, она тоже за всю дорогу почти не проронила ни слова, уставившись в заледеневшее окно. От этого и Черепашка испытывала неловкость и какое-то смутное чувство вины. Конечно, это она должна была завести разговор, который смогли бы поддержать все. Ведь Гене с Лу действительно пока не о чем особо говорить. Они едва знакомы. А ей так хотелось, чтобы Лу поняла, какой он остроумный, внимательный, как бережно относится к ней… «Ну ничего, еще не вечер!» – мысленно успокоила себя Черепашка, вздохнула и, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, спросила вслух: