Через Антарктиду
Шрифт:
Решено было поэтому строить базу на первом же повышении местности к югу от кромки шельфового ледника, на расстоянии около одной мили от моря. Впоследствии мы установили, что площадка базы находилась на высоте 195 футов над уровнем моря, что толщина льда под нами равнялась 1500 футам и он плавает на воде глубиной 3000 футов .
Так мы закончили разведку места для базы. Следующей нашей задачей было как можно скорее разгрузить «Терон» и приступить к постройке домика раньше, чем приближающийся холодный сезон заставит «Терон» уйти.
Глава 4
Шеклтон
Пока мы со Стреттоном искали на шельфовом леднике подходящую площадку для строительства, разгрузка шла полным ходом. Вернувшись, мы нашли собак на привязи, размещенными на льду неподалеку
Кроме гренландских собак экспедиция приобрела четырех щенков, родившихся в Уипснейде. Когда они подросли, то один из них превратился в отличную лайку, но у других появились признаки сомнительного происхождения: длинные тонкие хвосты с короткой шерстью, совсем неподходящие, чтобы прикрывать ими кончик морды, худое тело, слишком длинные ноги и, что хуже всего, негустая рубашка с малым подшерстком, столь необходимым для защиты от холода. Теперь, когда им предстояло жить все время на воле при сильном ветре и при температуре постоянно ниже точки замерзания, казалось жестоким заставить их вести такую жизнь, и мы с сожалением были вынуждены их уничтожить.
Ночью наши авиаторы провели много часов за заменой поплавков «Остера» лыжами, чтобы можно было спустить самолет за борт, где он не мешал бы операциям по разгрузке. Когда самолет стал на лед рядом с судном, Джон Льюис запустил двигатель, Гордон Хэслоп и Питер Уэстон прицепились к крыльям, чтобы придать самолету устойчивость, и он пошел к кольям, заранее приготовленным для его закрепления на главком участке льда, примерно в трехстах ярдах от судна. Нам чрезвычайно повезло, что сразу нашлась эта ровная площадка так близко от «Терона»: в течение многих недель, пока судно продвигалось среди льдов, мы искали участок, с которого наш самолет мог бы взлететь на лыжах, но не нашли ни одного, в котором не было бы вмерзших обломков подвергшегося сжатию льда.
Когда Стреттон и я вернулись, то кроме собак, самолета и другого оборудования с судна были спущены два трактора– «Фергюсон» и «Уизел». Следующей нашей задачей было опробовать дорогу на шельфовый ледник, пользуясь машиной, и надежно укрепить открытые трещины вдоль краев широких расселин. С этой целью шестеро из нас выехали на тракторе и прицепленных к нему двух санях. На одних санях стоял дизель-генератор весом 550 килограммов , на других были брусья, инструмент и флажки. Пока мы пересекали морской лед, все шло хорошо, но, как только начался крутой подъем по склону снежного наноса у кромки шельфового ледника, полозья саней глубоко погрузились в снег и тягач начал зарываться. В конце концов мы оставили генератор у подошвы склона и продолжали подъем с одними санями. У вершины склона гусеницы тягача начали проламывать тонкую корку у краев трещины, оставляя дырки, через которые мы могли заглянуть в синюю глубину. На верху ледника поверхность была более или менее ровной, но гусеницы глубоко врезались в мягкий зернистый снег. Все же можно было продолжать двигаться, и мы решили устроить «временный прибрежный склад» на небольшом расстоянии от кромки шельфового ледника, чтобы сэкономить время, какое потребовалось бы при перетаскивании всего оборудования прямо на площадку базы.
С этой целью мы начали размечать различные дорожки для объезда выгруженного имущества, отмечая одновременно места, где оно было сложено, шестами и флажками. На первой же дорожке трактор провалился в две скрытые трещины, идущие под прямым углом к тем, которые мы видели. Это доказывало, что внешне благополучный участок далеко не безопасен и хотя
Мы со Стреттоном двинулись к месту, выбранному для базы, и там в соответствующих точках расставили маркировочные флажки с буквами. На обратном пути к судну мы разметили дорогу шестами, воткнутыми в снег через некоторые промежутки, чтобы при плохой видимости водители могли по ним ориентироваться.
При спуске на морской лед трактор опять проваливался сквозь перемычки нескольких трещин, и вечером я отправил группу людей строить деревянные мосты через открывшиеся щели.
На следующее утро температура была – 17° С – довольно низкая для этого времени года, и даже неприятно низкая, так как в спокойную погоду море при такой температуре может очень быстро замерзнуть. Весь день вследствие разницы в температурах воздуха и воды туман испарения поднимался с моря, и ветер уносил его в сторону. Зрелище было удивительное: поверхность моря больше всего походила на воду в гигантском кипящем котле.
Капитан Маро несколько беспокоился, во-первых, из-за того, что море могло замерзнуть и сразу сковать судно, а во-вторых, из-за западного ветра, который мог закрыть узкий проход, через который «Терон» прошел в залив Фазеля. К счастью, в течение дня ветер переменился на южный, и Маро согласился с тем, что если условия не изменятся, то будет разумно оставаться в Шеклтоне до 14 февраля. К тому времени мы не только разгрузим судно, но и успеем помочь рекогносцировочной партии в постройке фундамента, а может быть, и каркаса главного домика. Таковы были наши намерения 31 января, но кто мог тогда знать, какие неприятности вскоре свалятся на нас!
Утром 1 февраля началась работа под затянутым облаками небом при легком северо-восточном ветре и очень высокой температуре, было —0, 5°. В начале дня в одном из «Уизелей» что-то испортилось, а нужная запасная часть, как нам было известно, находилась на дне трюма № 2, который еще не начали разгружать. До сих пор разгрузка шла таким медленным темпом, при котором можно было все выгруженное спокойно убирать сразу с морского льда в безопасное место – на шельфовый ледник. Каким бы прочным ни казался морской лед, но выгружать и укладывать запасы непосредственно около судна было бы неправильным подходом к разгрузке. Теперь мне приходилось решать, оставить ли «Уизел» в непригодном для работы состоянии – а это значило, что у нас останется только одна машина, способная переправлять оборудование и запасы по мягкому снегу крутого склона на шельфовый ледник, – или пойти на риск более быстрой разгрузки судна и позволить выкладывать запасы в штабели на морском льду, толщина которого в этом месте равнялась 12 футам . Из-за позднего времени года было принято последнее решение, и мы начали быстро разгружать трюм № 2.
Как только развернулась эта работа и на морском льду скопилась груда запасов, поднялся ветер и на нас начали налетать сильные шквалы со снегом с севера. После полудня разыгралась настоящая снежная буря и метель над морским льдом была такая густая, что стало необходимо расставить вехи через каждые 50 ярдов , чтобы водители тракторов находили дорогу к подошве шельфового ледника. Скоро усилилось волнение, и на лед стали набегать волны, заливая поверхность настолько, что вокруг груды запасов, лежавших в штабелях около судна, образовалось снежное болото. «Терон» терло об лед, судно сильно натягивало кормовые швартовые канаты. Все больше воды переливалось через невысокий, выступающий край льда; площадку с запасами заливало, и стало ясно, что нужно использовать всех людей до единого, чтобы спасти все, что сможем, раньше чем ящики пропитаются морской водой. Незадолго перед этим я послал сказать людям, работавшим в Шеклтоне, чтобы они вернулись на судно, так как было очевидно, что, если с севера начнет нажимать паковый лед, капитан Маро может оказаться вынужденным отвести судно от края льда.