Через Антарктиду
Шрифт:
В начале марта погода значительно ухудшилась, слепящие метели заносили все снегом; такая погода повторялась день за днем недели, месяцы. Главным врагом был ветер. Неослабевающий, непрестанный ветер, который гонит снеговой поток, подобный горизонтальному водопаду, проникает в каждый уголок, каждую щель, погребая под снегом все на своем пути, делая температуру, которая без ветра была бы терпимой, почти невыносимой.
4 марта они провели операцию «Собачья упряжка» – перевели 24 лайки с морского льда наверх, на базу. Провести каждое животное отдельно две мили отняло бы много времени и сил, а бежать упряжками они еще не были обучены. Поэтому Блейклок решил оставить собак привязанными цепями к стальной проволочной смычке и, присоединив концы к вездеходам, весело покатил наверх, на шельфовый ледник, доставив в Шеклтон радостно возбужденную
Итак, в течение первых недель марта работа продолжалась. С 1-го начались регулярные метеорологические наблюдения, к 19-му был собран главный каркас домика, закончены торцовые стены и Питер Джеффрис и Тони Стюарт начали подтаскивать ящики со стеновыми панелями на их места рядом со зданием.
20 марта началось как хороший день, облачный, с легким ветром, не переставая шел снег; но ветер постепенно усилился до 18 метров в секунду, и партия была вынуждена укрыться в ящике от сноу-кэта. К этому времени они уже приспособились к рутине быта в тесном помещении, и жизнь казалась уже не такой неудобной, как поначалу. Размеры ящика были 2Iх9х8 футов; на одном конце был сделан небольшой кухонный стол, куда поместили три примуса для приготовления пищи. Посередине, вдоль ящика, стоял стол и по обе стороны его – скамьи, а на другом конце, около двери был устроен верстак и располагалось радио. В этом тесном помещении они пересидели длившуюся семь дней бурю, прозванную ими Великой мартовской снежной бурей, и выходили наружу только кормить собак и на ночь, отправляясь спать в свои палатки.
Они писали, читали, играли в шахматы; время проходило медленно, снег снаружи, за дверью, накапливался, и, чтобы не оказаться совсем погребенными, его приходилось расчищать лопатами каждый час. Трудной задачей была вентиляция помещения – партия все время страдала головной болью и воспалением век от чада.
В продолжение первых шести недель бедность меню определялась невозможностью печь хлеб, и, когда хлеб, взятый с судна кончился, они питались сухарями. Однако со временем изобретательный Рой Хомард построил печь из пустого бочонка от смазочного масла, изолированного стекловатой. Бочонок стоял на примусе и бросал вызов умению повара, который теперь мог по крайней мере печь хлеб и пироги; хотя сначала эти изделия были не очень высокого качества, но аппетиты были превосходные, и на то, что иногда подавалось горелое, никто не обращал внимания.
Каждый вечер люди расходились по своим палаткам, но выспаться как следует, с удобством, удавалось редко, так как температура опускалась до -43°, а спальные мешки пропитывались конденсирующимися парами, которые замерзали; когда люди заползали в них, мешки трещали и скрипели. В ящике от сноу-кэта сделали внутреннюю обшивку из стекловаты; она создала некоторую изоляцию и прекратила капель, которая так мешала сначала, когда тепло от печей растапливало лед на стенах и потолке. Теперь они могли оттаивать и сушить свои носки и одежду, свисавшую гирляндами с потолка, но только тот, чья очередь была готовить еду, мог в течение своего четырехдневного дежурства, когда он спал в ящике, высушивать себе и спальный мешок. Эта работа падала на каждого по очереди один раз в месяц, но, несмотря на редкую возможность высушить свой спальный мешок, для большинства, несомненно, обязанности повара были тяжкими. Но общественное мнение стало тем требовательным начальником, который обеспечивает известный уровень качества пищи, иногда повышаемый чьей-либо удачной мыслью, как внести в еду разнообразие. Так, Рой Хомард выказал удивительное умение придавать консервированным бобам приятный привкус мяты. Довольно много времени прошло, пока он наконец открыл секрет своего успеха, достигнутого добавлением в кипящую кастрюлю полудюймового червячка зубной пасты «Ментисол»!
Наконец вечером 26 марта ветер стих, и они смогли походить кругом и осмотреть изменившуюся картину. Палатки были почти погребены под снегом, их пришлось откапывать и ставить заново. С северной стороны домика на 15 футов над поверхностью льда вздымался огромный нанос длиной 70 ярдов , а под ним лежали засыпанные все стеновые панели, с таким трудом откопанные накануне снежной бури. Кен Блейклок и Тони Стюарт
Вернувшись на базу, Блейклок созвал «военный совет», чтобы обсудить положение. Первым делом нужно было учесть количество топлива, которое было уже перевезено в Шеклтон. Оказалось, что для приготовления пищи и отопления имеется по три галлона керосина в день на оставшуюся часть года и, кроме того, достаточное количество бензина для той работы транспортных машин, которую предстоит выполнить. Так как продовольствие на базу перевезли все, то его хватит на три года; нужно было беречь только топливо, и они установили новый режим, тщательно экономя керосин.
Среди утраченных запасов были все химикалии, требующиеся для изготовления водорода, и, к великому огорчению метеорологов, это значило, что программа запуска радиозондов, которую они надеялись выполнить, не будет проводиться.
Светлое время дня в апреле становилось все короче, но постройка домика продолжалась; торцовые стенки были закончены, пол настлан и крыша стала принимать полагающийся ей вид. Рытье туннелей для извлечения засыпанных ящиков было огромной работой, но все же это было лучше, чем докапываться до них сквозь 15-футовый слой снега и видеть в следующую метель, как яма заполняется доверху.
Эти туннели, скоро принявшие вид катакомб, были потом использованы для размещения собак в долгую зимнюю ночь, когда и температура и ветры стали слишком суровыми, чтобы животные оставались под открытым небом.
20 апреля солнце зашло в последний раз, теперь уже на четыре месяца; работа продолжалась при свете ламп Тилли. Каждый приступавший к работе по укладке панелей на крыше или рытью туннеля нес свой отдельный фонарь. Лучи солнца, скрывшегося за горизонт, окрашивали облака в красный, оранжевый и зеленый цвета, переходившие в бледный цвет освещенного луной неба. Полярное сияние появлялось в виде занавесей колеблющегося света, ежеминутно меняющих свою форму, интенсивность и цвет. Обычно оно было белым, но иногда окрашивалось красным и зеленым, и эти цвета пульсировали на темном фоне полярной ночи.
Май был самым холодным месяцем; температура начала опускаться по-настоящему. Средняя равнялась -35, 5°, а это значит, что во многие дни она была равна -45°, -50° и ниже. В начале месяца разыгралась еще одна снежная буря, длившаяся 10 дней, во время которой нельзя было производить никаких работ, кроме самых необходимых: кормить собак, продолжать вести метеорологические наблюдения и доставлять в ящик от сноу-кэта пищу и топливо, но в остальное время люди мало что могли делать, кроме как читать или писать. Рой Хомард установил теперь ветродвигатель с генератором, и наконец-то они получили электрическое освещение, а также вполне достаточно мощности для питания маленькой радиоустановки.
7 мая, через 12 недель после ухода судна, Ральфу Лентону наконец удалось впервые связаться по радио с базой геологического надзора Фолклендских островов на острове Хоралу, в 1000 миль к северо-востоку от Шеклтона. Он вскочил размахивая руками с криком: «Поймал! Поймал его!» Вернувшись к ключу, он снова стал вызывать Хорсшу, повторяя: «Он нас вызывает!» Все стояли как завороженные. Кен Блейклок наскоро составлял телеграмму для Лондонского управления, чтобы сообщить, что все здоровы. Это была примечательная минута, и с этого дня связь поддерживалась с небольшими перерывами с островом Хорсшу или с Порт-Стенли на Фолклендских островах, однако прошло много месяцев, пока им удалось начать разговаривать с ближайшими соседями в Халли-Бей, которые «ловили» их регулярно и, естественно, немного тревожились о них. После этой первой передачи стало возможным послать отчет о своем положении, просьбы о пополнении запасов, и так как связь продолжала улучшаться, то и обменяться сведениями с семьями в Англии.