Через двадцать лет
Шрифт:
КОНЕЦ
Опустив курсор на новую строку, девушка сохранила файл и в состоянии полного неверия откинулась на спинку кресла. Дописала… Добила. Дошла до финиша! Гостиничный номер отозвался тишиной: ни шампанского, ни оваций, ни даже знакомых и их знакомых, которые оценили бы всю важность прозаического момента. Шампанское заменили пакетик леденцов и вчерашний банан, а вместо оваций звучало гудение вентиляторов ноутбука.
– Нет, так дело не пойдёт, - скопировав пьесу на жёсткий диск, Эрика поднялась с кресла и стала готовиться ко второму пешему покорению города.
* * *
Свобода затрепыхалась с новой силой.
Небо было пасмурным, но дождь, по крайней мере, не лил. Сверившись с картой, Эрика глубоко вдохнула и направилась вперёд. Камера и запасной носитель, ежедневник, айфон, жёсткий диск и, самое важное, фотография – всё размещалось на своих местах. Днём, похоже, местные жители вели себя добрее и адекватнее: одна дама вежливо объяснила, где и каким автобусом лучше воспользоваться, какой-то парень посоветовал удачное сокращение пути на метро. Автомобильные сигналы, рингтоны, разноголосая речь – всё сливалось воедино, вполне годясь на замену вожделенным аплодисментам в честь завершения пьесы. С пьесы Эрика и начала, пребывая в отличном настроении и распечатав несколько копий. Конечно, сам момент она представляла иначе, и соблазн отправить экземпляры театральным компаниям был велик, но обратного адреса у девушки пока не имелось. Пришлось ограничиться стопкой бумаги в своей сумке.
Ближе к центру Эйвери-маунтин расширялся и походил на Нью-Йорк ещё больше, хотя постройки отличались и соседствовали с горами. Горы, кстати, вчерашние офицеры не зря нахваливали – знаменитая сюрреалистическая панорама вдалеке, точно сводившая два мира воедино, была красивее, чем на рекламках в Сети. Гигантскими сливовыми пудингами она возвышалась над цивилизацией и утопала в облаках. Эрика, не удержавшись, сделала несколько снимков, стоя на краю тротуара и играя со сменой ракурса.
– Простите моё любопытство, вы, должно быть, туристка? – сзади раздалось деликатное покашливание. Обернувшись, мисс Рубинштейн увидела женщину лет пятидесяти, высокую, модную и с большим букетом в руках. Та, теребя схваченные лентой цветы и поглядывая на объектив, замерла буквально в шаге.
– Камера у вас классная, моя дочка купила похожую. Наши горы на них обычно снимают журналисты или туристы.
– Ну, вообще-то я – и то, и другое, - усмехнулась Эрика, намотав ремешок на руку, - снимаю чисто для себя, а это важно?
Женщина указала вдоль улицы и направо.
– Если пойдёте вперёд, окажетесь на остановке, а оттуда, проехав Рилди Сквер и Уайт стрит, попадёте на очень широкую площадку. Ею у нас вся молодёжь пользуется для съёмки панорамы, там самый хороший вид открывается.
– О, спасибо, учту! – просияла Эрика, намереваясь последовать совету. И уже шагнула, было, в нужную сторону, но кое-что вспомнила.
– Скажите, а как попасть к Истхиллскому мосту?
– Вы имеете в виду Истхилл Роуд?
– Нет, вроде название
– Действительно Истхиллский, - прочитала незнакомка, а затем кивнула, - хм, теперь понимаю. Снимок у вас, видимо, старый: мост был признан неудобным и демонтирован лет пятнадцать назад, от него лишь остов сохранился с обеих сторон пролива. Однако левее, если смотреть отсюда, был построен Истхилл Роуд: более широкая и надёжная версия себя предыдущего. Придётся довольно сильно вернуться, чтобы до него доехать или дойти, но вы не ошибётесь. Остов тоже по пути.
Эрика поблагодарила словоохотливую даму и, взяв фотографию, пошла сперва знакомиться с обзорной площадкой. Облака на небе чуть рассеялись. Город определённо начинал ей нравиться.
* * *
Она пообедала в кафе, высокие окна которого смотрели прямо на Современный Драматический театр – трёхэтажное бежевое здание, обклеенное афишами. Время было ещё далеко не вечерним, но у входа царило оживление – по-видимому, скоро начинался спектакль. Эрика, заказавшая весьма недурной салат с грибами, медленно вбирала в себя эстетическое зрелище напротив: полных предвкушения зрителей, спешивших к массивным дверям из светлого дерева, строгие жалюзи или, наоборот, легкомысленный тюль в окошках служебных помещений. Мастерские, гримёрные, костюмерные, кабинеты… Целый мир в миниатюре, чьим ядром является сцена. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что театр, как таковой, тоже неплохо бы увековечить в своём творчестве. Если и не пьесой, то короткой историей, очерком или рассказом о жизни закулисья… Апельсиновый сок походил на океанские брызги в летний зной – Эрика, допивая, пообещала себе сегодня же рискнуть и выслать пьесу по электронной почте. В конце концов, так делают и с рукописями, а отсутствие обратного адреса – препятствие незначительное.
До Сильвер-Эша она доехала без проблем, немножко поблуждав на перекрёстке четырёх улиц, где дорога образовывала кольцо. А потом изображение на карте сошлось с картинкой в действительности: мощный пролив, деливший Эйвери-маунтин почти пополам, возник перед глазами, пересечённый тонкими линиями нескольких мостов.
Эрика долго стояла на Истхилл Роуд, глядя, за неимением бинокля, в объектив фотоаппарата. Ветер, не смотря на глобальное отсутствие снега в городе, был холодным, а у воды и вовсе свирепствовал, хлестал по щекам и трепал волосы. За спиной неслись потоки машин, перемещавшихся из одной части города в другую, где-то внизу, под массивными плитами, текли ледяные воды… А впереди, если многократно приблизить через камеру, находился как раз он – искомый объект – бывший Истхиллский мост. С выбранной точки девушка хорошо разглядела его остатки, похожие на два хищных неспиленных резца у берегов. Когда-то они соединялись в сплошную линию, и ошибки быть не могло: обернувшись, Эрика натыкалась взглядом на те же здания, что попали в кадр двадцать пять лет назад – помимо них встречались и новые постройки, но старые, несомненно, первыми обращали на себя внимание.
Джимми Роджерс был здесь. Он тоже наверняка оборачивался в день съёмки, щурясь от солнца, как его дочь теперь щурилась от ветра. Он, находивший прелесть во многом, если не во всём, тоже указывал Луизе на панораму, возможно, просил фотографа взять ракурс поинтереснее… Прошли годы, изменился облик целой страны, не только города, мост успел исчезнуть, но сам факт, что её отец однажды находился на этом месте, вселял забавное щемящее чувство. Словно над проливом снимали когда-то важный фильм, один из наиболее значимых его эпизодов, о чём позднее рассказывали на экскурсиях.