Через двадцать лет
Шрифт:
Эрика фыркнула в бокал, утаскивая из коробки следующую конфету. Некрофилия, традиционно без контекста, было любимым ругательством у Локвуда, прозванного за глаза Эдди-вурдалаком. Если шеф на летучках поминал такое непотребство, редакция начинала дрожать. Если он ещё и смятыми стикерами кидался, пора было искать укрытие. При этом, как ни странно, Эдгар находился в обманчиво-улыбчивом состоянии, за что, наверное, и стал «вурдалаком».
– Девочки, хватит некрофилии, чёрт возьми!
В тех же случаях, когда Локвуд находился в добром настроении – а такое тоже бывало – он не уставал отпускать комплименты. Каждому. А ещё одаривать сотрудников статуэтками или канцелярскими принадлежностями. Или милыми «бонусами», вот как теперь.
– Конечно, я не идеальный начальник, но я на своём месте, - любил повторять Эдгар, - женскими журналами должны заведовать мужчины, а мужскими – женщины. Это восстановит баланс в природе.
Эрика, несколько лет назад выпорхнувшая из Нью-Йоркского университета, мысленно соглашалась и вообще считала, что ей повезло. Позади – отличное учебное заведение, куда не всякому удаётся попасть, впереди – работа в новом, подающем надежды журнале, что тоже не со всяким бывает. Ей двадцать пять, её уже приняли, одобрили и не заставили гоняться с резюме в зубах за вакансиями. В её голову смятые стикеры летели редко. Что до некрофилии – в этом девушку обвинили только раз: прошлой зимой, когда в ледяной и без того январь Эрика задумала написать в кулинарном разделе о мороженом.
– Ты спятила, Рубинштейн? – возмущался сидевший напротив Мэтью.
– Людям зябко и без твоих приколов!
Спохватившись, она вместо мороженого предложила горячие напитки: алкогольные и не очень, со специями, сиропами и цитрусовым декорированием. Эффект получился строго положительным…
– …Ты не ответила насчёт грусти и настроения, - вырывая из задумчивости, продолжал допытываться «неидеальный» шеф, - дело в отсутствии камина? Или в личных связях?
Эрика, мысленно составлявшая портрет Локвуда, прибавила к прочим ещё одно качество – от мужчины невозможно было отделаться, неважно, в каком настроении он находился.
– Мне вполне центрального отопления хватает, а личные связи, Эдгар, давно цветут, как стоячая вода, - храбро вздохнув, девушка опрокинула в себя остатки шампанского, - правда, кое с кем сегодня предстоит увидеться.
– Тогда желаю успехов и не смею задерживать, - отсалютовав Симоне своим бокалом, Локвуд незаметно вылил жидкость в ближайшую цветочную кадку, - в следующий раз делай так. И всегда уходи в числе первых.
Обещая, если только сама не начнёт покупать алкоголь, непременно потравить местную флору, Эрика кивнула и засобиралась. Торчать в редакции дольше было глупо и бессмысленно – маленькая символическая вечеринка, когда на телефонах уже включены автоответчики, а коллеги то и дело украдкой смотрят на часы, подходила к концу. Аромат парфюма,
Подхватив несколько подарков, предназначавшихся ей, Эрика улизнула в коридор, а оттуда – к счастливо реанимированным лифтам. Свободная рука машинально поправила шапочку и воротник, примявший длинные светлые волосы. Не дожидаясь кабины, которая находилась где-то внизу, девушка пошла по лестнице. И чёрт с ним, с пятнадцатым этажом – привычка есть привычка. В ярких пакетиках дожидались внимания сюрпризы: неполезные от мужчин и полезные от женщин. К счастью, ничего кулинарного лучшему специалисту журнала не надарили – слишком велика была вероятность ошибиться.
Улицы встретили густыми пятичасовыми сумерками и миллионом колючих огней, наполнявших город счастливым предвкушением. Дороги традиционно переполнялись автомобилями, люди традиционно спешили в разных направлениях, витрины традиционно предлагали сказочные скидки под конец сезона. Нью-Йорк готовился к Рождеству.
Прикидывая, брать ли такси или лучше рискнуть потолкаться в метро, Эрика остановилась на втором варианте. Конечно, так есть шанс перестараться и что-нибудь себе отдавить, но зато быстрее и дешевле. Оглянувшись на стеклянную башню, из которой вышла, девушка направилась к станции, аккуратно засовывая маленькие свёртки в самый большой. Если забег по подземке пройдёт гладко, то вообще отлично: Виктор сегодня должен освободиться раньше, а это – огромный плюс.
* * *
С раннего детства Эрика знала, что в жизни нужно иметь чёткие цели и приоритеты. И всего добиваться самой. Никто бы точно не сказал, в какой момент ребёнок понял эту простую, но хитрую истину, факт, однако, оставался фактом. Девочка росла смышлёной, серьёзной, «себе на уме», как принято выражаться. Луиза Шоу, её мать, тогда ещё не вышедшая замуж, поощряла дочь и не зажимала круг интересов. Вероятно, работа учительницей начальных классов и постоянный контакт с чужими детьми помогли женщине найти правильную линию поведения. Маленькие мечты, секреты и надежды требовалось бережно взращивать, а не срезать под корень.
Мечты у Эрики были, из глобальных – сразу две. Но для их достижения следовало прежде найти подходящее занятие и трудиться. Так получилось, что один из самых сильных своих талантов девочка выявила благодаря матери и постоянной помощи по дому.
Кулинария.
Это не было внезапным откровением, ниспосланным на голову с двумя светлыми косичками. Это стало любопытным ненавязчивым экспериментом длинной в долгие годы, когда поначалу варварски кромсаешь помидоры, обляпываясь мякотью, а позднее аккуратно помешиваешь соус и радуешься покупке исключительно свежего масла. Почему кулинария, зачем оно нужно и кто вообще надоумил – такие или почти такие вопросы Эрика слышала, начиная со старших классов, когда нормальные люди шарахались от плиты и посуды, спихивая готовку на других. Она не шарахалась, к вопросам привыкла и научилась отвечать на них. Глубоко в подсознании закладывался фундамент жизненной философии, велевшей делать то, что получается. Почему нет?