Черная Книга Арды
Шрифт:
…Как ни наказывал себе Делхар ничему не удивляться, горная обитель его ошарашила. Здесь мог бы поселиться весь его клан — и еще место осталось бы, такая громадина! Каменных домов Ястребы не строили, но и без того было понятно, что обитель не построена, а вроде как растет из самой горы… Встретившие его у врат стражи словам о том, что ему нужно увидеть Владыку, не удивились вовсе, зато выдали провожатого — парнишку лет пятнадцати. Без него, сказали, не доберешься.
— Ты в Твердыню учиться пришел? — без обиняков спросил парнишка.
— Говорить я пришел, — вид Твердыни на Делхара явно произвел впечатление, но сдаваться вот так, сразу, он не собирался. — Погляжу еще, есть ли тут чему учиться.
— А-а… — несколько разочарованно протянул парнишка. — Понятно…
Слова «видали мы таких» на его лице читались отчетливо, но Делхар решил внимания на это не обращать. Связываться еще с малышней!..
Дальше они шли молча, пока в одном из залов не наткнулись на компанию человек в пять-шесть — все в уже привычном, примелькавшемся черном: юноша с волосами цвета воронова крыла и удлиненными, приподнятыми к вискам зелеными глазами что-то оживленно объяснял; прочие слушали. Парнишка-проводник Делхара пропустил вперед, поотстав незаметно: в глазах у него зажглись смешливые искорки — похоже, задумал какое-то хулиганство и задумкой своей был донельзя доволен.
— Кхгм…
Разговор стих. Один из слушателей обернулся: выше всех ростом, на вид лет тридцати — тридцати пяти, только волосы совершенно седые да шрамы через все лицо.
— Приветствую… Я раньше тебя здесь не видел. Кто ты?
— Я-то Делхар, воин из клана Ястреба, а вот ты кто, чтоб меня расспрашивать? — заносчиво осведомился смуглолицый.
— Я? — усмехнулся седой. — Я здесь живу, видишь ли; и хочу тебе заметить, благородный Делхар ирайно-Кийт'ай, что для гостя ты ведешь себя непозволительно дерзко… по отношению к хозяевам. Не скажешь ли ты, по крайней мере, что привело тебя сюда?
Вежество соблюсти, значит… Делхар выпрямился во весь свой немалый рост, ответил насмешливо:
— Да вот, слыхал я, про здешних воинов слава громкая идет; хотел на деле проверить, так ли они хороши или люди все больше языком треплют.
Седовласый сделал пару шагов навстречу Делхару — тот отметил, что его собеседник слегка прихрамывает на левую ногу, — прищурил ясные глаза:
— Почему бы тебе, доблестный Делхар ирайно-Кийт'ай, не сразиться со мной для начала?
На лицах воинов появились усмешки, младший — тот самый, зеленоглазый — не сдержавшись, тихонько фыркнул, парнишка-проводник, уходить явно не торопившийся, прыснул в кулак. Делхар тоже усмехнулся:
— Ты, парень, прости уж… Калеку победить — чести мало. Я думал, у вас не держат таких…
Улыбки с лиц воинов исчезли: пять пар глаз смотрели теперь недобро и жестко, руки легли на рукояти мечей. Мальчишка заметно побледнел и, за неимением меча, стиснул кулаки — вот-вот в драку бросится.
— Эй, эй, не все сразу!..
— Значит, калеку победить? — очень тихо, почти вкрадчиво повторил седой; в его глазах вспыхнули внезапно безумно-яростные огоньки. Он стремительно шагнул к воинам:
— Льерт-ай, меч.
— Но…
— Меч! — и, обернувшись к Делхару: — Наделе проверить хотел? — все так же тихо: — Сейчас и проверим!
Руки, обтянутые черными перчатками с широкими раструбами, сжали рукоять:
— Ты готов?
Делхар не думал, что бой будет особо трудным; противник его был, правда, на голову выше, но уже в кости, стройнее — тоньше как-то. Сложен хорошо, что верно, то верно, и гибок на удивление, стремителен в движениях — но, должно быть, в силе уступает, да и хромота… «Ничего, справимся, и не таких обламывали… Чести, и верно, мало, да только неплохо бы проучить выскочку. В конце концов, сам нарвался, сам пусть и расхлебывает. Небось особо сильно не покалечу…»
Это было его последней связной мыслью.
…Несмотря на всю свою выдержку, Делхар невольно зажмурился, когда у его горла свистнула сталь. Но удара не последовало. Он открыл глаза, тяжело дыша, скосился на клинок, замерший на волосок от его шеи.
— Так, значит, калека? — все тем же жутким тихим голосом осведомился седой.
— Беру… свои слова… назад, — тяжело дыша, выговорил Делхар. Извинение явно далось ему через силу; словно завороженный, он не отводил взгляда от клинка противника. Тот меч убрал, и Делхар невольно вздохнул с облегчением, тыльной стороной кисти вытирая выступившую на лбу испарину.
— В чем еще хочешь испытать калеку? Что еще умеешь? Из лука на скаку стрелять? Или, может, врукопашную? Или в кузню пойдем, посмотрим, кто как с молотом управляется? Ну?
— Я же сказал — беру свои слова назад! — в голосе Делхара явственно слышалось: «Чего тебе еще нужно?» Он начал почему-то подозревать, что снова будет побежден, в какое бы состязание ни вступил с этим человеком. Признавать же себя побежденным ему не приходилось ни разу; да тут еще эти пятеро… мальчишка этот зеленоглазый… позор-то какой, подумать страшно, а если бы еще у здешнего Владыки на глазах…
— Глотку бы промочить, — мрачно буркнул он.
— Конечно-конечно, не извольте беспокоиться. Великая честь — принимать в Твердыне столь доблестного и обходительного воина, не каждый день встретишь такого, — процедил сквозь зубы светловолосый сероглазый Льерт-ай.
— Оставь его… С самоуверенностью расставаться не так легко, — спокойно откликнулся седой. — Что ж, вина выпить — это можно. Идем, благородный Делхар ирайно-Кийт' ай.
— Жаль, Повелителя Воинов здесь нет, — сверкнул глазами черноволосый юноша, — не отделался бы так легко!..
— Не вмешивайся, Хоннар; вот получишь меч — тогда и говори. А ты, Тано, правда… уступи мне его ненадолго. Сдается мне, нам с благородным Делхаром есть что обсудить.
— Нет, Льерт-ай.
— Ну, почему же… — сдавленно проговорил Делхар, с трудом сдерживая закипающую ярость.
— Нет, — не повышая голоса, повторил седой, но короткое это слово прозвучало так властно, что спорить больше не стал никто. — А все ваши разногласия вы вполне можете выяснить за чашей доброго вина.
…Первый кубок выпили в мрачном молчании. После второго напряжение несколько ослабело; после третьего черные воины уже казались Делхару отличными парнями («Ну и забористое же вино тут у них!..»), о чем он не замедлил им сообщить — правда, к некоторому его разочарованию, известие это в восторг никого не привело, но смотрели на него, по крайней мере, уже без прежней холодной враждебности. Только зеленоглазый Хоннар все еще хмурился.