Черная королева
Шрифт:
– Что ты творишь?
Но он по-прежнему вёл себя так, будто меня не слышал.
Окунувшись с головой, вымок до нитки.
– Миарон!
Сбросив сапоги, он с кошачьей ловкостью вскочил на балюстраду крыльца и принялся карабкаться по стене вверх.
Руки успели частично трансформироваться. Я чётко видела длинные когти, отливающие в свете пламени синевой, пока оборотень карабкался всё выше и выше, игнорируя тянущиеся к нему со всех сторон языки пламени.
Я считала глупостью нервные припадки экзальтированных барышень, лишающихся чувств на турнирах, но в тот момент чуть сама не потеряла сознания.
Я знала, что Миарон ловок, хитёр и силён. Что у него, как у любой кошки, девять жизней.
Оставался вопрос, сколько из них он уже успел потратить?
А огонь (мне ли не знать?) стихия непредсказуемая, опасная и капризная. Его действия не предугадать.
А что, если?..
Я не могу себе позволить потерять его снова! Только не так быстро! Я ведь ещё толком даже не успела привыкнуть к тому, что он жив.
– Что он творит? – услышала я над ухом недовольный мужской голос. – Ваше величество? Это вы послали господина Монтэрея в дом к Его Первосвятейшеству?
– Это дом Святого Отца?
Тогда понятно моё желание свести немедленно счёты с жизнью.
Скорее всего тут и вправду какая-то магия.
– Он сумасшедший? Там же седьмое пекло! Живым никому не выйти.
Сердце при этих словах пропустило пару ударов, а потом заколотилось, как сумасшедшее.
Миарон к тому времени успел вскарабкаться на верхний этаж и его почти полностью заволокло дымом. Всё же я видела, как, уцепившись за карниз, перебирая руками, он добрался до балкона.
Легко перескочив через бортик, разбил стекло, выпуская новое облако чёрного едкого дыма, в клубах которого словно растворился.
У меня подкосились ноги. Я была вынуждена прислониться к стене.
Где моё обычное хладнокровие? Я же кроме детей ни за кого никогда в жизни не боялась?
– Зачем ему понадобилось лезть в дом служителя Ордена Святой Жизни?
Если бы я не понеслась как глупая курица, прямо на вертел, Миарон не стал бы выяснять, что стало тому причиной.
Двуликие! Только бы он выбрался!
Только бы выбрался.
Но время шло. Ничего не происходило.
Дым из распахнутой наверху двери валил всё сильнее. Серая, остро и горько пахнущая пелена мешала дышать, сгущаясь с каждой секундой.
– Ваше величество, – как сквозь вату услышала я голос маршала. – Вам лучше уйти.
– Нет, – помотала я головой.
– Ваше величество прошу вас… там невозможно выжить.
Файер попытался взять меня за руку, но я резко отстранилась.
Дикое волнение уживалось во мне с полной уверенностью – Миарон погибнуть не может.
Только не так.
Это просто бессмысленно, встретиться после пятнадцатилетней разлуки, чтобы потерять друг друга снова. Да ещё так нелепо.
Резко потянув меня за руку, маршал заставил меня попятиться, уходя из-под осколочного дождя.
Он, как и я, не отрывал взгляда от мутного провала.
– Глупо было соваться туда, – прохрипел он, закашлявшись.
Пламя слилось в сплошной занавес.
Глаза слезились.
От света.
От дыма.
В лицо бил жар.
Огненные языки плясали, напоминая мне волосы – мои волосы, разлетающиеся под напором ветра.
– Стойте, ваше величество. Не подходите. Это опасно и бесполезно.
Я хотела ответить дерзостью, но сдержалась.
К чему дерзить? Что этим изменишь?
Секунда…
Другая…
Третья…
Я только тогда поняла, что не дышу, когда на балконе второго этажа, двумя этажами ниже того, в которое вошёл, появился мой зверь, словно вырываясь из объятий пламени.
Усевшись на перила спиной к полыхающему дому, соскользнул вниз и только тогда я заметила, что на плече у него не чёрная тряпка, а человек.
– Держите ваше Святейшество, – дёрнув плечом, уронил он к ногам Файера главу Ордена. – Можете попытаться оказать ему помощь, но, по-моему, он мёртв.
– Ты убил его?! – зарычал Файер.
Миарон засмеялся.
Этот смех можно было расценивать как угодно: как согласие или как возражение.
Я попятилась, отходя.
Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь видел меня сейчас, в таком состоянии.
Прислонившись лбом к чёрной от копоти стене, не обращая внимание на то, что угольные следы остаются и у меня на лице, я плакала.
Впервые… впервые не знаю уже за сколько лет.
В последний раз я плакала тоже в дыму и в костре. И тоже – над оборотнем.
Которого тогда считала мёртвым.
– Одиффэ? – твердая рука легла на плечо, заставляя повернуться.
– Ты! – ударила я его кулаком по плечу с разворота. – Сволочной ублюдок! Чтоб тебе пропасть!
– Это что ещё за новости? Ты где слышала, чтобы королевы так выражались?
– Я сейчас ещё не так выражусь! Какого чёрта ты полез в пекло?! Какого чёрта ты всё время туда лезешь! Тебе плевать? Плевать на свою жизнь! Плевать на мои чувства! Ты чудовище! Ты… ты…
Слова обвинения замерли на губах, а я обмякла в обнимающих меня руках.
– Если бы я знал, что вызову такую бурю эмоций, я бы раньше сам какой-нибудь пожар устроил. Честное слово, оно того стоило.
– Стоило?!
– Ну, наконец-то ты подходишь к осознанию того, что я тебе вовсе не так безразличен, как ты привыкла думать.
– Ах ты!..
– Тише, девочка моя, тише. Всё хорошо! – прижал он меня к груди, баюкая как ребёнка.
И я затихла, спрятав все свои колючки.
– Я пошёл в этот дом, потому что почувствовал в нём магию, опасную и живую. Эти святые такие зубастые козлы, скажу я тебе. Похуже всякого дракона. Дракон хотя бы знает, что он дракон, и не корчит из себя облако.