Черная Мария
Шрифт:
Тощая Борода приветливо помахал приближавшемуся мужчине в полицейской форме:
— Шериф Баум! Как дела?
— Привет, ребята, — отозвался шериф, засовывая за щеку приличный кусок жевательного табака.
Короткая Стрижка отодвинул в сторону карты и широко улыбнулся:
— Что привело вас в нашу лабораторию?
— Да пока не знаю, — пожал плечами шериф. — Пару минут назад позвонил доктор Гиббоне. Сказал, что мне стоит лично взглянуть на труп Мелвила Бенуа.
Короткая Стрижка и Тощая Борода переглянулись.
— Это тот, который сгорел сегодня
— Он самый.
— Ну да?
— Да, да! — проворчал Баум, направляясь к железной двери.
Взявшись за ручку, Баум обернулся к полицейским:
— Извините меня, ребята, я пошел к доктору Гиббонсу.
Шериф закрыл за собой дверь, а Короткая Стрижка и Тощая Борода так и остались стоять вытянув руки по швам, недоумевая, зачем шерифу понадобилось глядеть на какой-то зажарившийся труп.
Лукас перевел рычаг переключения передач и сильнее нажал на педаль газа. «Черная Мария» с ревом пересекла центральную линию, переместившись на скоростную полосу. По правой стороне медленно двигался дом на колесах, и Лукас никак не мог объехать его. Сидя рядом с ним, Софи смотрела на служебную рацию, словно хотела услышать вселенские тайны.
Выхватив микрофон из ее рук, Лукас рявкнул:
— Бог ты мой! Вы что, хотите сказать, что мы подхватили чертово проклятие, словно какую-то заразную болезнь, потому что прикоснулись к мертвой руке... а теперь не только обречены на вечное движение, но еще и должны выслушивать байки про то, что вас всю сознательную жизнь посещали какие-то там видения, и именно на этот счет?!
После долгой паузы, заполненной шумами и потрескиванием, старик невозмутимо сказал:
— Более или менее, но дело обстоит именно так...
Лукас хлопнул ладонью по приборной панели и резким тоном произнес:
— Послушайте! Я занимаюсь дальними грузовыми перевозками вот уже почти двадцать лет! И за это время чего я только не наслышался..." но такого!!!
Софи что-то тихо пробормотала себе под нос. Так тихо, что поначалу Лукас даже не расслышал ее.
— Что ты сказала? — метнул он на нее яростный взгляд.
— Останови грузовик на обочине.
— Что?!
— Останови грузовик на обочине! — Она взглянула на Лукаса — в ее глазах светился неподдельный страх. И от этого Лукасу снова стало не по себе.
— Что значит «останови грузовик»? Что ты хочешь этим сказать?
— Просто останови, и все.
— Нет!
— Почему?
— Не вижу в этом никакой необходимости!
— Значит, ты так же напуган, как и я.
— Да иди ты...
— Останови грузовик, Лукас.
И вдруг до Лукаса дошло, что имела в виду Софи!
— Ну хорошо... Неплохая идея... мы остановимся на пару секунд. — И поднеся микрофон ко рту, сказал: — Эй, ребята, мы сейчас сделаем маленькую остановку.
Из приемника донеслось:
— Мистер Хайд, что вы собираетесь делать?
Лукас нажал на тормоза и дернул рычаг переключения скоростей. Жалобно застонал двигатель, и грузовик замедлил ход.
— Мистер Хайд? — вновь донеслось по рации.
Лукас следил за
— Как мне самому это в голову не пришло?.. — пробормотал он, глядя, как стрелка опускается все ниже и ниже. Внезапно ему показалось, что у него вновь заурчал желудок, словно он съел что-то недоброкачественное. Спидометр показывал сорок миль в час.
— Давно надо было это сделать...
Тридцать миль в час. Боль и жжение в желудке нарастали, постепенно поднимаясь к горлу, легким, лицу. На лбу и шее выступил пот. Закружилась голова, руки и ноги стали покалывать иголочки, словно он переусердствовал с загаром и получил солнечный удар.
— Чертова сила воображения...
Двадцать миль в час. Во рту стало сухо и очень горько. Болезненные спазмы охватили желудок, в любую минуту готовый вывернуться наизнанку. Кончики пальцев онемели, в ушах зазвенело...
— Нет! Не может быть! — Он ударил кулаком по приборной панели. — К черту! Так не бывает!!!
Он продолжал бы снижать скорость, если бы не взглянул на Софи. Согнувшись пополам, она пыталась что-то сказать. Из широко распахнутого рта капала слюна, лицо стало бордово-красным, глаза плотно зажмурены, все тело содрогалось в конвульсиях...
— Провались все к черту! — завопил Лукас и вдавил в пол педаль газа. Двигатель взревел, и грузовик стал вновь набирать скорость.
Вот оно, исцеление!
По мере того как грузовик набирал скорость, Лукасу становилось заметно легче. Руки и ноги перестали неметь и дрожать, желудок успокоился, пот на шее и на лбу постепенно высох, сознание прояснилось, вернулась острота зрения.
По рации снова донеслось:
— Мистер Хайд, вы слышите меня?
Лукас взглянул на Софи. Все с таким же багровым лицом, покрасневшими глазами, полными слез, она полулежала, откинувшись на спинку сиденья, и глубоко дышала, пытаясь прийти в себя.
Лукас прибавил "скорость до шестидесяти пяти миль в час. Взглянув в боковое зеркало, он увидел, что старенький школьный автобус упрямо держится за ними, изо всех сил стараясь не отставать. Лукас вновь вернулся к управлению. Ровное гудение мощного двигателя действовало на него словно транквилизатор, вселяя в душу облегчение и покой.
— Боже всемогущий... — пробормотал Лукас, качая головой.
По рации снова донеслось:
— Мистер Хайд? У вас там все в порядке?
— Да... просто... небольшой эксперимент...
— Что там у вас случилось?
Прежде чем ответить, Лукас повернулся к Софи. Закусив губу, она глядела на него в ожидании окончательного решения. Лукас почувствовал, как внутри него поднимается волна ледяного ужаса. Всю жизнь он руководствовался законом джунглей, пробиваясь силой разума и воли к самостоятельности, независимости. Именно благодаря быстроте реакции и умению безошибочно предвидеть возможные последствия того или иного шага он сумел завести свое собственное дело и вполне сносно зарабатывать на жизнь. Даже сталкиваясь с бесчисленными проявлениями расизма, он научился быть выше этого, понимая, что основа расизма — невежество.