Черная маркиза
Шрифт:
— Поднять паруса! — скомандовал он, и Кэл с Сэмом, напряжённо застывшие в ожидании этой команды, наперегонки кинулись к вантам.
Мадлен радостно взвизгнула, а Дидье опять рассмеялся.
Он хорошо помнил, как с захолонувшим от восторга сердцем увидел это в первый раз — громаду белоснежных, захлопавших на ветру парусов, развернувшихся над головой.
Он наконец обернулся к «Разящему». Фрегат уже настигал их, вырвавшись на простор и тоже развернув паруса. Грир со смехом погрозил ему кулаком с мостика, а Моран замахал
Дидье знал, что и это он запомнит навсегда — полёт над залитым солнечными лучами морем, которое отражалось в широко распахнутых глазах его брата и сестры. Ветер, наполнивший паруса. Улыбки, которые тоже будто солнцем осветили всегда сумрачные лица канонира и капитана «Разящего».
— Догоняйте! — азартно проорал им Дидье, перекладывая «Маркизу» на левый галс.
Три дня спустя Дидье Бланшар от всей души сожалел о том, что не сидит сейчас на верхушке грот-мачты, выискивая взглядом затерянный в океане островок. Да он с удовольствием готов был очищать днище «Маркизы» от чёртовых ракушек, palsambleu! Лишь бы не стоять в собственной каюте с низко опущенной головой — перед воинственно подбоченившейся Жаклин Бланшар, голос которой осколками стекла резал ему уши.
Судя по кислым физиономиям Грира и Морана, оба они тоже с радостью улетучились бы отсюда куда глаза глядят, будь на то их воля и воля Божия.
Но сегодня Всевышний явно от них отвернулся.
— Вы бросили меня тут одну в окружении стервятников, Эдвард Грир, а сами помчались спасать моего разгильдяя-муженька от невесть какой беды! — прокричала Жаклин, сверкнув изумрудными глазами и ткнув капитана «Разящего» в грудь своим изящно сложенным веером, будто алебардой. — Мы могли лишиться всего золота, которое с таким трудом добыли!
— Я оставил тебе «Эль Халькон» и почти всех своих людей, — хмуро пробурчал Грир. — Я знал, что кто-кто, а ты справишься с любым стервятником. И мы быстро вернулись. Так что не преувеличивай, Джекки.
— А я не знал, что ты тут, ma puce, — уныло пробормотал Дидье, уперевшись покаянным взглядом в свои босые ноги. — Прости.
— Конечно, кто бы удосужился тебе об этом сообщить! — едко заметила Жаклин, раздув ноздри. — Похоже, вам было не до таких пустяков там, где вы без толку болтались, par ma chandelle verte!
Дидье и вправду не подозревал о местонахождении своей супруги, пока «Разящий» и «Маркиза» не вернулись к острову Сан-Висенте и не обнаружили близ места крушения испанского галеона не только «Эль Халькон» и «Сирену», но и три неизвестных посудины, которые подняли паруса и стремительно улепетнули при их появлении — так стремительно, что «Разящий» не успел даже выставить пушки в боевую позицию.
А потом к борту «Маркизы» причалила шлюпка с «Сирены», где нетерпеливо подпрыгивала Жаклин, и вот тут-то и началась настоящая бойня.
— Не сердись, ma puce, я виноват, но я больше не буду, — всё так же покаянно и горячо пообещал Дидье, боязливо косясь на свою венчанную супругу.
Жаклин пренебрежительно фыркнула, но Дидье показалось, что её уничтожающий взгляд слегка смягчился.
— Можно подумать, кто-то здесь этому поверит! — Она так же искоса, как Дидье на неё, взглянула на Грира. — И куда же его носило, Эдвард? Небось за какой-нибудь очередной юбкой?
Дидье вскинул голову, собираясь возмущённо запротестовать, но тут дверь капитанской каюты вновь распахнулась, и низкий спокойный голос Франсуа произнёс:
— Не браните Дидье, мадам. Он отправился выручать из беды нашу сестрёнку Мадлен. Но получилось так, что он выручил нас обоих.
Дидье машинально отметил, что для его брата это был очень длинный монолог.
Из-за могучей спины Франсуа высунулась растрёпанная кудрявая головка Мадлен и энергично закивала, а Дидье, расплываясь в облегчённой улыбке, переглянулся с Мораном. Тот пошевелил губами, складывая ладони в молитвенном жесте, и Дидье едва не прыснул, но вовремя спохватился и снова скорчил постную мину.
— Боже мой… — протянула Жаклин, взирая снизу вверх на воздвигшегося посреди каюты смуглого и серьёзного великана. — Вы — брат Дидье?
Франсуа переступил с ноги на ногу и утвердительно кивнул.
Жаклин сосредоточенно нахмурилась и шагнула вперёд, пронизывая Франсуа испытующим взором, который тот встретил совершенно невозмутимо.
— Почему я раньше никогда и ничего не слышала о вашем существовании? — требовательно вопросила хозяйка «Сирены», и Франсуа повёл широким плечом — так, как это обычно делал Дидье:
— Но и я ни разу не слышал о вас, мадам.
Скупая улыбка тронула его губы, когда он столь же пристально разглядывал из-под нависших бровей крошечную — особенно по сравнению с ним самим — рыжеволосую женщину. А потом они оба повернулись к Дидье и укоризненно уставились на него.
Тот выставил перед собой ладони, словно защищаясь, и зачастил скороговоркой:
— Ну да, все мы теперь родня. И у тебя даже есть племянница, Франсуа, и у тебя, Мад. Её зовут Ивонна, ей уже три года, и она умница и красавица, — с гордостью провозгласил он и лукаво добавил, взглянув на супругу: — Совсем, как её достопочтенная матушка…Уй-й-й!
Он не успел увернуться — Жаклин, взметнувшись, как кошка, вцепилась ему в вихры и от души потрясла.
Впрочем, он принял это как должное.
— Ты не старше собственной дочери, несусветный ты балабол! Всеблагой Господь в неописуемой милости своей наградил меня муженьком, за которым нужно присматривать, будто за малым дитятей, чтоб он не выкинул каких-нибудь дурацких коленец! — Она ещё раз хорошенько встряхнула хохочущего Дидье и, запыхавшись, повернулась к Франсуа и Мадлен, которые поспешно попятились к двери.