Чёрная нить
Шрифт:
Нож сорвался с руки лже-Камелии. Кувыркаясь в воздухе, полетел к Глену, со звоном врезался в выставленную саблю и затерялся в злаковых колосьях.
На поляне расчертилась крылатая тень неизвестной. Из-за деревьев один за другим вынырнули силины. На кончиках их хвостов, рассыпая искры, вспыхнули и раздулись шары ошеломления. Лже-Камелия метнулась в сторону, похоже, не понимая, что окружена. За её спиной проявились и раскрылись лиловые крылья. Она хлопнула ими, надеясь взлететь. И сразу же зашаталась, закиданная полетевшими со всех сторон сверкающими снарядами.
Глен
Поляну разорвало на цветные пятна. Дрожа и покачиваясь, они смазывались и лишались красок. День сменился ночью. Деревья обернулись полупрозрачными стенами. Под ногами снова захрустели хрустальные осколки. Глен замер с отведённой в сторону саблей. Мазнул взглядом по Эсфирь. Посмотрел на орущую, совсем ещё юную девчонку, катавшуюся по хрустальной осыпи. Крылья вырожденки трепетали. На посеревшем лице и оголённых предплечьях извивались вспухшие вены.
– Это болевые чары, – пояснила Эсфирь и тише добавила: – Не хочу убивать…
– Я сам.
Сабля льдисто блеснула в руках Глена. Он подступил к вырожденке и рассек её глотку от уха до уха. Изо рта девчонки хлынула кровь, растеклась по шее и залила густой краснотой ворот кофтёнки.
Покоившийся неподалёку феникс не трепыхался. Глен позволил себе вздохнуть полной грудью. Его истерзанный разум выпутался из паутины чужих чар. Но воспоминания об ожившей Камелии до сих пор отдавались в сердце покалываниями, мелькали перед внутренним взором и отравляли кровь.
– Извини. – Тьма вуалью стекла с Эсфирь и впиталась в землю. – Я испугалась за тебя, потому и вернулась вместе с силинами.
– Боги… – Губы Глена дрогнули в улыбке. Он заглянул в залитые мраком глаза, и тревоги сгинули в них, дрожь в теле унялась. – Я обязан вам жизнью. Всех слов мира не хватит, чтобы выразить мою признательность.
– Идём… – Эсфирь помрачнела.
Браслет с белым пером сверкнул на её запястье, когда она схватила Глена за рукав и потянула за собой. Они подошли к рассевшимся полукругом силинам, и те расступились, пропуская их к арке в стене. Под своды тоннеля убегала кровавая полоса, присыпанная хрустальными осколками.
Дурное предчаяние, кольнувшее Глена, с лихвой оправдалось, стоило ему нырнуть в тоннель. Он ожидал увидеть мёртвое тело, но и помыслить не смел, что наткнётся на груду сваленных трупов.
Представшая взору картина породила такой приток ужаса, что у Глена вздыбилась чешуя на предплечьях. В тоннеле запеклись голубые полосы и кляксы крови. Мёртвые наяды и нереиды лежали друг на друге, словно пыльные мешки. Океанидов не было – клятые лиходеи, должно быть, не отважились на них напасть.
Мягким кивком Глен попросил Эсфирь отойти. Она прильнула к стене, и он заплыл в тоннель. Опустился перед привлёкшим внимание трупом на корточки и смахнул с его лица прилипшие волосы.
– Нереус… – Глен узнал его по приметному шраму на щеке.
– Их сюда мёртвыми притащили, – защебетала Эсфирь. – Души, как видно, куда раньше отделились от тел, поэтому я их не услышала. А Анку… Она вечно твердит, что не спит, но на деле…
Глен не ведал, кто такая Анку. Хотел спросить, но вопрос встал поперёк глотки, запертый нахлынувшим потрясением. Возле Нереуса покоились зверски истерзанные наяды – двое юношей, это они недавно топтались у океана и вели беседу о девицах и рыбах.
– Та-а-ак… – протянул Глен, оглядывая мёртвых. – Ежели они убиты… Тогда кто у Танглей ночью болтался?!
Неужто фениксы под масками иллюзий?
Теперь Глен видел всё в ином свете. Топтавшиеся у океана фениксы попросту насмехались над танглеевцами, потому и вели себя придурковато и подражали речам водного народа, демонстрируя пренебрежение.
И сколько ещё огневиков ныне бродит по Танглей, укрывшись под иллюзиями? Ужель их число равняется убитым?
Что они замыслили?!
Глава 8. На острие ножа
– В моем селении под личинами павших наядов и нереидов скрываются фениксы, – сообщил Глен, глядя Эсфирь в глаза. – Я прошу вас донести столь безотрадную весть до моих собратьев.
– Жемчуг… – Она сжала в кармане дарованный кругляшок.
– Он поможет стражам распознать в вас друга, – отозвался Глен. – Этот жемчуг наделён колдовской силой. Его белый брат хранится у меня. Вместе две жемчужины представляют собой парный артефакт. Они связаны незримой нитью и улавливают сигналы друг друга. Разлучаются лишь по доброй воле владельца, выказавшего кому-либо искреннее доверие. Светятся и мигают, ежели хозяевам грозит опасность, и меркнут, ежели кто-то из них погибает.
– Поняла.
Знание о тайной силе жемчужин согрело сердце Эсфирь. Разлившегося внутри жара оказалось достаточно, чтобы сподвигнуть её на серьёзную глупость – полёт к океанидам. Ей случалось вести себя глупо, но обычно она не свершала глупость ради глупости. Всегда находились причины, заставлявшие сунуть голову в петлю и гадать, затянется она на этот раз или нет.
Сегодня Эсфирь хотела помочь сыну Дуги.
Взлетела и понеслась к ледяному полуострову. Быстро обогнала скакавшего на ифрале Глена. Пару раз заплутала в тумане, потеряв всякое ощущение направления, но вскоре нашла верный путь и воспарила над снежно-льдистым берегом, подбираясь к ледяной стене, окружавшей полуостров.
Над океаном сплошным потолком низко нависали тучи. Со стороны казалось, что они готовы обрушиться в воду, и только золотая полоса рассвета у горизонта служит им подпоркой и мешает свершить замысленное.
Сквозь морозную дымку пробивались синие огни факелов. Они вспыхивали друг за другом и высвечивали реявшие на стене знамена с вышитыми скрещенными иглами и стражников в тяжелых металлических латах. Один выпустил в небо белую вспышку колдовства – предупреждение, что дальнейшее приближение чревато для Эсфирь встречей с копьями и стрелами, которые, несомненно, наделают в ней дыр.