Чёрная пантера с бирюзовыми глазами

Чекменёва Оксана

– Пирс! – крикнул Гейб через плечо. – Тащи сюда этого доктора. Он, похоже, ещё не на все вопросы нам ответил.

– Почему я? Почему всегда я? – недовольное бормотание Пирса постепенно удалялось. – От него же воняет!..

Я присмотрелась к пакету, висящему на стойке капельницы, точнее – к его маркировке.

– Плазма крови? Они что, столько анализов у неё взяли, что совсем обескровили?

– Тут что-то не то, – покачал головой Гейб. – От неё пахнет свежей кровью.

– Так, мальчики, ну-ка кыш из-за ширмы!

Дождавшись, пока оборотни утопали из поля зрения, я аккуратно приподняла простыню, прикрывающую нижнюю половину тела Каролины. Первое, что мне бросилось в глаза – ремни на лодыжках, такие же, как были на запястьях. Второе – край марлевой повязки на левом бедре, торчащий из-под короткой распашонки.

Быстро разорвав ремни, я немного приподняла подол, чтобы убедиться в правильности своего предположения – на повязке проступала свежая кровь. Каро была ранена. Снова укрыв её, я вышла из-за ширмы к нетерпеливо ожидавшим меня четверым оборотням.

– Рана на бедре. Похоже, свежая. И, судя по размеру и толщине повязки – это не царапина. Других видимых повреждений нет, по крайней мере – ни утолщений от повязок, ни других пятен крови я не заметила. Впрочем, я не раздевала её, так что ничего не гарантирую. Думаю, он расскажет нам подробнее.

И я кивнула на входящего в дверь Пирса. В этот раз он брезгливо нёс доктора на вытянутой в сторону руке, скомкав в кулаке его пижамные штаны и куртку в районе талии. Доктор висел в его руке лицом вниз и, похоже, боялся даже трепыхнуться. Со словами:

– Он весь ваш! – Пирс небрежно посадил беднягу на ближайший стул и, подойдя к раковине в углу, начал демонстративно мыть руки.

– Итак, – Гейб навис над мужчиной, скрестив руки на груди, сдвинув брови и всем своим видом показывая, что шутить не намерен. – Что вы сделали с моей племянницей?

– Вашей кем?.. Я не понимаю, о ком вы?

– Вот здесь, за этой ширмой, лежит женщина. Тяжелораненная и измученная. И я хочу знать, что вы с ней сделали, чтобы довести до такого состояния?

– Мы ничего с ней не делали! Мы её только лечили! Она сама!..

– Сама? – зарычал Гейб и схватив доктора за грудки, приподнял над полом. – Сама схватила себя? Сама нанесла себе рану? Сама привязала себя к кровати?

– Это не мы! Её уже привезли раненной. Мы только лечили!

– И как же вы её лечили, если рана даже не затянулась за эти недели?

– Она сама виновата! Мы потому её и привязали, чтобы она снова себе не навредила! Она же не давала ране зажить! Она всё время вставала, она рвалась искать свою дочь. Набрасывалась на персонал, ломилась в дверь камеры. Прошлой ночью она в очередной раз стала буйствовать, и швы опять разошлись. Мы нашли её только утром – она потеряла много крови. Мы снова зашили рану и сделали ей переливание. И всё. Я вам клянусь!

– Возможно, он не лжёт, – рассудительно проговорил Ричард. – В Роджера же стреляли, когда он пытался убежать с Каро на руках. Наверное, не все пули попали в него, видимо, одна досталась и ей.

– Ладно, верю, – Гейб разжал пальцы и выронил доктора на стул. – Как долго ей ещё лежать под капельницей? И каково её состояние в целом.

– Эта капельница закончится где-то через час. Потом мы собирались сделать перерыв, а через несколько часов поставить ей ещё одну. За прошедший день она получила практически всю потерянную кровь. Теперь главное – чтобы рана не воспалилась. Но если она снова начнёт себе вредить…

– Не начнёт. Ей будет незачем это делать. Ладно, я узнал всё, что хотел. Пирс, запри его в одну из камер.

– Опять я? Почему не Стивен?

– Потому что я старше. Когда-то и я был у всех на побегушках. Теперь твоя очередь.

Пирс, демонстративно зажав нос, приблизился к пленнику, осмотрел его, потом взял откуда-то скальпель и резанул по верёвкам, которыми были связаны ноги доктора.

– Сам шагай, не маленький! Я только руки помыл.

Доктор встал и, прихрамывая, заковылял из лаборатории. Пирс последовал за ним, помахивая связкой ключей, которые забрал у Адама. Остальные взглянули на Гейба.

– И что дальше? – высказал Ричард общий вопрос.

– У нас где-то час до того, как закончится капельница. Думаю, не стоит пока тревожить Каро, пусть спит. Ричард, позвони Джеффри, пусть готовит медпункт к её приёму. Пусть так же посмотрит в своих записях, какая у Каро группа крови и подберёт среди наших несколько доноров на всякий случай.

– У неё первая положительная, – подсказал Стивен. – Отец упоминал как-то.

– И у меня первая, только я резус не знаю, – тут же влезла я. – Но это же легко проверить, правда? Я могла бы тоже стать донором.

– Не волнуйся, Миранда. Доноров у нас предостаточно. Но спасибо.

– Хотя, – задумалась я, – моя кровь ведь может и не подойти. Доктор же сказал, что у меня двадцать пять пар хромосом, наверное для человека моя кровь не годится?

– У нас тоже двадцать пять пар, а наша кровь вполне подходит. Подойдёт и твоя. Просто в этом нет никакой необходимости – в желающих помочь недостатка не будет. А ты и так уже помогла Каро, и не однажды.

– У вас тоже двадцать пять пар? Не может быть!

– Почему же? Может. Мы, в конце концов, не люди, поэтому ничего странного в том, что мы так от них отличаемся, нет.

– Теперь понятно, почему вы совсем не удивились, когда доктор сказал про эти хромосомы.

– Нет, мы не удивились. Ты же такая же, как мы, значит всё это правильно и логично. – После этого Гейб повернулся к Адаму. – Пойди, смени Эндрю на улице. Скажи, пусть вытянет из компьютеров всё, что только возможно. А потом пусть все их уничтожит. Надеюсь, он прихватил с собой достаточно вместительную флэшку?