Черная Пасть
Шрифт:
– Теперь... Почему ты нажимаешь на это словечко?
– После всего, что я доверительно сообщил тебе от имени наших влиятельных друзей, которые желают и делают нам с тобой много добра...
– Довольно странно, что эти друзья ничего не говорят мне. Ведь я могу отвечать за свои действия.
– Укороченные, темные волосы острыми, литыми прядями падали н а лоб, и Нина смотрела исподлобья.
– Друзья не оставят без внимания, Ниночка!
– Почувствовав в словах и поведении Нины некоторую неустойку и решив, что главное уже сделано, Игорь попытался шуткой ослабить накал разговора.
– Не следует
– улыбнулся Игорь, поправив ей простенькую, мальчишескую прическу.
– Нам с тобой, душечка, надо смотреть вперед. Вот когда укрепим свои позиции, все пристроим и отоварим!..
– Не слишком ли часто, Игорь Маркович, ты говоришь за двоих?
– Нина заставила Завидного посмотреть прямо в глаза.
– Давай обещания и зароки только от своего имени. Так будет лучше для тебя и меня. Учти!..
Игорь Завидный отчего-то неожиданно вздрогнул, зябко поежился, а его бледное лицо стало белым.
– Поздно, Нина!.. Я уже пообещал... дал обязательство, упросил Каганову за нас двоих!..
21
...На маяке люди суровые. Жили они обособленно, и хотя тайн особых не имели, но режим соблюдали строжайший, воинский. Попасть в гости к островитянам - все равно, что оказаться в приятном, но подневольном плену. Жадные до нового человека и новостей, служители маяка хозяйские права использовали в полной мере; тут, как в подводном царстве, куда попал Садко, пока не споешь всех песен, не вырвешься. Гостям из Литвы куда ни шло, им было все в новинку, они на Кара-Ада ступили как на сказочную землю, а директор комбината Чары Акмурадов оказался прямо-таки в положении варяжского гостя. Попал и загостился... Загруз. И ни о каком заседании бюро речи не могло быть. На острове запропали они вместе с Байрамом Сахатовым и Сабитом Мустафиным.
С этим известием и подкатили к особняку Ковуса-ага на мотоцикле - одетый по-вечернему, во все темное, Сергей Брагин и ленинградец Иван Волков, в зеленом халате с завязками на рукавах и глубоким карманом. В таких робах подсобники на товарном дворе штопали мешки и раскручивали веревки, когда не было шпагата, чтобы это крученое вервие пустить на завязки. В таком одеянии маститый конструктор первого в мире сульфатосборочного комбайна мог бы свободно сойти за конюха или дезинфектора. Ивана Волкова это, видимо, ничуть не смущало. Он был доволен. Халат надежно защитил его в дороге с Шестого озера, о котором в шутку говорили, что Волков полюбил его не меньше, чем великий Чайковский свое "Лебединое озеро".
Удивительно собранным, до самозабвенности устремленным к цели и устойчиво выносливым был ленинградец Волков. Казалось, в таком напряжении можно было жить какое-то загаданное или вынужденное время, а потом неминуем склеротический эффект. Нет же, чем больше было дел и забот, тем сильнее Волков "самозаряжался". Узнав сейчас, что руководство комбината загрузло вместе с гостями на маяке, и что никакого собрания не предвидится, Иван Ильич бросился искать Игоря Завидного, чтобы договориться с ним о дележе "шагреневой кожи" Шестого озера - участка для сбора сульфата комбайнерами и печниками. Дело это спорное, и сегодня Иван Ильич намеревался крепко поговорить на заседании партбюро. Но оно откладывалось. Пожалев об этом, неукротимый воитель с берегов Невы решил лично и веско потолковать с конструкторами и испытателями печи "кипящего слоя". Для этого и разыскивал Завидного.
– Не должно заседание откладываться!
– не хотел верить Завидный.
– Так вышло, - отвечал ему Сергей Брагин.
– Про это уже все знают. Вас велено предупредить: тебя, Нину, Виктора Степановича!..
– Одна задержка влечет другую, - буркнул себе под нос Завидный.
Вернувшаяся из магазина Анна Петровна сразу же определила новых прихожан к столу. Побыв недолго в магазине и потоптавшись в очереди, она оказалась в курсе всех последних новостей.
– Люди бегут к гостинице. Бабы сказывают, что иностранца змея укусила, - сообщила она как бы между прочим.
– Ври?
– угрожающе поднял кулак Ковус-ага, - это же походит на дипломатическую полундру. Никакая гадюка не имеет права кусать иностранца с пропуском. Если какой без визы сунется, такому сама земля наша ноги будет жечь!
– Каким змеям с дипломатами кусаться полагается, я не знаю! Пусть хоть до издыхания жалят!
– Анна Петровна вынула из жаровни щипцы для углей и обвела по песку вокруг себя.
– Я вот так бы очертила вокруг наших владений и никого не пускала за эту грань!
– Айна, займись блинами возле своего тамдыра.
– Блинами, Ниночка, вечерять будем, а сейчас надо сбегать на постоялый двор. Может и вправду ужалили кого-то! Прижиганье в пузырьке прихвачу. На скорпионах настоена, пользительная.
– Не суйся к заморскому ухарю со своими ядохимикатами!
– прикрикнул Ковус-ага.
– Случится заваруха, тогда узнаешь, чем пахнет конвенция!
– Помитингуй тут, капитан, а я побегу!
– отозвалась с веранды Анна Петровна.
Послышался крик с улицы, который заставил насторожиться, подняться со своих мест. Ковус-ага быстро сунул руки в ведро с водой, помыл, обжал на ветерке.
– Поймался!
– вбежав во двор, кричал Мурад.
– Пытают!..
– Так ему и надо!
– облегченно вздохнув за вьюнковыми рясками, откликнулся Ковус-ага. Можно было подумать, что они с Мурадом заранее договорились, и он ждал такого известия, которое в сущности ничего не объясняло ни гостям, ни самому старику. И все-таки Ковус-ага еще раз воскликнул: - Так и надо!..
Пожалуй, только Сергей Брагин заметил внезапную перемену, происшедшую в Игоре Завидном. Взглянув на часы, он обернулся и смерил взглядом свою длинную, предвечернюю тень на земле; поднявшись на цыпочки, еще раз посмотрел на свое темное отражение и, ни слова не говоря, поволок себя... другого, отпечатанного на песке туда, откуда слышался пугающий своей невнятностью, мальчишеский голос.
Нина подошла к Сергею, взглянула на него, молчаливо и недоуменно спрашивая о странном уходе Игоря. А что ей мог ответить Сергей, понимавший в поведении Игоря только одно: все происходящее и его касалось в какой-то мере...
– Пытают!
– кричал запыхавшийся Мурад. Он выделывал рукой сложные зигзаги, вилюшки, угрожающе нацеливался пальцем и делал уколы в воздухе: - Скользкий и сильный гад, едва поймали!.. Накрыли одеялом. Удрать хотел, гад!.. Феликс Лимон не смог, а Мамраз накрыл. Дружинник, что надо!..