Черная радуга
Шрифт:
— Танечка, вы намереваетесь заняться весьма полезным делом, — стала наставлять меня толстуха.
Я стала изображать тупое согласие.
Несказанная радость от окончания визита была, наверное, прямо-таки выбита у меня на лбу. Прохожие, идущие навстречу, пялились на меня как на идиотку. Они, судя по всему, просто не посещают салоны красоты.
Что ни говори, а прием препарата позволил заметно похудеть Кире Михайловне, ухудшением самочувствия тут и не пахло. Решив не растрачивать
Она помрачнела, но адрес назвала без колебаний, добавив, что стаж у этого мужчины уже больше чем полгода.
— Я начинала точно так же, как вы. Моим старшим партнером была Света. Она учила меня работать. Мы шли по улице и просто «пробивали» квартал. Заходили во все фирмы подряд и предлагали свой товар. На второй день я ухватила суть дела и уже сама нашла очень тучного бухгалтера, который много лет сидел в офисе на Московской и год от года становился все шире и шире. Это была первая моя удача.
На нас смотрели уставшие от жизни, воспаленные глаза. Черные, бездонные, без всякой искорки жизни.
— Вы принесли? — Исхудавший мужчина еле стоял на ногах. Я уже знала его фамилию — Трофимовский Станислав Петрович. Поляк? Вряд ли. Может, и был кто из предков. Этот больше тянет на калмыка. Мы вошли в шикарно обставленную квартиру. Под ногами ковры ручной работы с длинным и густым ворсом, а над головой горят мягкие зеленоватые светильники. Смесь евроремонта и восточного стиля создавала впечатление перенасыщенности роскошью. В атмосфере такого достатка и покоя нельзя болеть и тем более умирать.
Катя покачала головой:
— Нет. Станислав Петрович, может, хватит?
— Вот деньги, — его голос был очень тих. Он жил надеждой вновь ощутить на языке вкус порошка. — Вы продаете — я покупаю.
— Привезу… завтра привезу. Познакомьтесь — это Таня, — она второй раз за день представляла меня своему клиенту.
— Станислав Петрович, — почти прошептал он.
— Вы не находите, что уже достаточно похудели? — поинтересовалась я довольно резко.
Измученный чертовым зельем дистрофик отступил в глубь длинного коридора.
— Не кричите, я не глухой. — Трофимовскому шел пятый десяток, но разум его, казалось, уже давно утратил ясность. Он не говорил, он отплевывался. — Мне полезно очищать свой организм от шлаков. Катя может рассказать вам много интересного. Это поддерживает.
Я посмотрела на Калинину. Моя спутница явно чувствовала себя не в своей тарелке, но, похоже, запах денег перебивал в ней остальные инстинкты и подавлял остатки совести.
Она вырвала из блокнотика листок бумаги и стала медленно писать.
— Станислав Петрович, вы должны посетить врача. Я оставлю координаты моего знакомого, он должен помочь вам.
Хозяин квартиры смотрел на нее то с чувством негодования, то с чувством благодарности. «Черные» и «белые» полосы так быстро пробегали по его лицу, что казалось, будто оно слегка дергается в конвульсиях.
Пока он соображал, что бы такое нам сказать, я спросила его об остатках порошка.
— Все кончилось два дня назад, — сообщил он с грустью. — Сегодня я целый день не нахожу себе места… Как хорошо, что вы приехали.
— Почему же вы не позвонили? — недоумевала Катя.
— Хорошо, что не позвонили, — вмешалась я, — а то бы так и продолжали поглощать эту гадость.
Он вытаращил на меня глаза.
— Не смейте так говорить! Я смог похудеть только с помощью этого чудодейственного средства!
Не обращая внимания на его слабые протесты, я напомнила Станиславу Петровичу об упаковках.
— У вас остались баночки из-под порошка?
Он гордо задрал голову.
— Я не выбросил ни одной. Все стоят в отдельном шкафу. Это же память. Вы понимаете? Хотите посмотреть?
— Очень, — созналась я и направилась следом за бывшим толстяком.
Мы с Катей вошли в кухню. Большая, светлая. Плита, холодильник, микроволновка, кондиционер. Причудливая мебель, изготовленная скорее всего на заказ.
Хозяин открыл подвесной шкафчик. Если верить количеству стоящих перед нами емкостей, то «Найс боди» был для Станислава Петровича чем-то вроде гречки или риса. На каждой баночке была наклейка с некоей датой.
— А что это за числа?
Он смутился.
— Катя сказала мне, чтобы я принимал все строго по графику, вот я и отмечал дату покупки и дату, когда заканчивался порошок.
У меня потекли слюни.
— Сколько вы хотите за свою коллекцию?
Морщины на его лице выступили чуть сильнее. Он задумался, не зная, что ответить.
— Пожалуй, одного нового комплекта будет достаточно, — сообразила Катя.
— Почему вы меня унижаете и загоняете в угол? — Как только Калинина перевела вопрос в плоскость натурального обмена, Трофимовский забыл про деньги, которыми только что размахивал у нас перед носом. — Вы могли бы предложить хотя бы два комплекта. Я слышал о таких, как вы… Вы коллекционируете пустые банки, да? От пива, воды, а теперь еще и от пищевых добавок. Мне не хочется просить денег у человека, увлеченного собирательством.
— Вы их мыли?
— То есть как? — Он не понял вопрос. — Под краном?
— Да.
— А зачем? На стенках ничего не оставалось. Ну раз вы хотите, я помою.
Тут я спохватилась.
— Не вздумайте! — Получилось это у меня как-то грубовато. — Простите, не утруждайте себя, я сегодня же привезу вам все обратно.
Надо ли говорить, как на меня смотрели, пока я тащила огромную спортивную сумку по длинным коридорам, добираясь до комнаты, где работала эксперт Леновская.