Черная роза
Шрифт:
Слуги пытались починить подъемный мост. Они заменяли проржавевшие цепи крепкими новыми веревками. Казалось, дед считал, что может возникнуть необходимость защищать старый дом. Люди весело напевали во время работы.
Когда Уолтер вошел в дом, ему встретилась Вульфа. От возмущения она мяла в руках широкую юбку. Но служанка не стала обращаться к Уолтеру.
— Что случилось? — спросил молодой человек.
— Мастер! Она будет жить в комнате вашей матери!
— Но у нас нет другого помещения для этой леди, — ответил он, подумав. — Это самая большая и светлая комната.
— Но,
— Вульфа, тут ничего не поделаешь. Графиня — наша гостья, и мы должны быть к ней снисходительны.
— Ей кажется, — сказала служанка, облизнув губы, что эта комната недостаточно для нее хороша. С кровати убрали одеяла и постели застелили шелком, который она привезла с собой. На стене повесили драпировки. Она говорит, что делает это, чтобы вокруг стало повеселее. Мастер, я не могу этого вынести!
— Пока госпожа находится в нашем доме, ее желания — закон. И ты должна с этим примириться.
Когда он проходил мимо материнской спальни, дверь туда была открыта, и он услышал оживленные голоса. До него донесся голос Ингейн:
— Агнес, почему до сих пор не распаковала мои туалетные принадлежности? Глупая девка, где мой футлярчик с ароматическими шариками? Пошевеливайся! Я должна сегодня хорошо выглядеть!
Уолтер решил, что ему тоже следует прилично выглядеть. В углу его комнаты стоял грубо сколоченный деревянный шкаф, набитый новой одеждой. Много красивых предметов туалета висели на крюках, вбитых в неполированные стены из дуба. Все эти вещи он купил во время остановок в Венеции и Париже. Но до сих пор ему в голову не приходило надеть хоть один из этих красивых нарядов.
Молодой человек выбрал сверхмодный костюм, он был уверен, что костюм ему удивительно идет. Тунику из синего атласа с подложенными плечами украшал речной жемчуг. Туника сильно обтягивала его фигуру, поэтому он осторожно застегивал золотые пуговицы спереди. На длинных рукавах была великолепная вышивка, воздушные манжеты доходили почти до кончиков пальцев. На стройных ногах были надеты узкие чулки из белой камки, которые облегали ноги, как чешуйки луковицу. Это был вызов существующей моде — англичане носили свободные гамаши, а поверх, на теле, — длинные накидки, доходившие почти до самой земли. Но Уолтера это не смущало, потому что он был уверен, что новая мода вскоре дойдет до Англии и он станет в этом пионером.
Его наряд завершали синие башмаки с задранными носами. Молодой человек прекрасно себя чувствовал, расхаживая по комнате. Потом по привычке подумал: «Если бы меня могла видеть Мариам!» Не успели эти слова зазвучать в его голове, как хорошее настроение пропало. Он подошел к окну и грустно посмотрел на начинающийся дождь.
— Моя дорогая жена, где ты? — вслух спросил Уолтер. Он несколько минут постоял у окна, а потом решил, что надо переодеться во что-то более скромное. Уолтер вздохнул и сказал себе:
— Нет, не стоит переодеваться. Я должен хорошо выглядеть перед Ингейн. Она невысокого мнения о Герни, и эту ошибку следует исправить.
В Большом холле зажгли вдвое больше
В центре стола стоял кубок «Исцелитель Лука». Рядом кубки «Иоанн Креститель» и «Бернар из Клерво». Во главе стола помещались три кресла, а перед ними — высокая солонка.
У Уолтера радостно забилось сердце. Он будет сидеть рядом с дедом и Ингейн! В первый раз будет публично признано, что он член семьи.
Уолтер обратил внимание, что все слуги присвистывали, увидев его в этом наряде. Один из них заявил довольно громко:
— Провалиться мне на этом месте, если он не возвратился важным павлином!
Другой его поддержал:
— Молодой мастер, вы, наверно, хвастаетесь своими длинными ногами!
Уолтер не обращал внимания на их шуточки, потому что понимал, что в глубине души они гордятся тем, что он вернулся из путешествия и имеет красивую одежду. Уолтер засмеялся и промолвил:
— Вшивые лентяи, вы бы видели мои наряды в Китае!
В комнату вошел дед, опираясь на крепкую палку из терновника. Воцарилась тишина. Старик заморгал глазами, а потом неожиданно улыбнулся.
— Ну прямо Соломон во всем своем великолепии! — сказал он. — Мальчик мой, я никогда не видел подобных гамаш. Клянусь святым Вулстаном, мне бы тоже хотелось приобрести для себя парочку! Мои ноги еще можно показывать!
Уолтер поклонился:
— Милорд, так одеваются в Венеции, и скоро это будут носить при дворе его величества.
Дед отвел его в сторону.
— Я разговаривал с отцом Климентом, — шепнул он, — он говорит — за нарушение клятвы необходимо понести суровое наказание. Но если клятва уже нарушена, ее больше не нужно выполнять! Относительно наказания станет решать епископ Ансельм, и боюсь, что наказание действительно будет суровым и дорогим. Но теперь я могу с тобой разговаривать напрямую. Мальчик мой, я очень рад этому.
В этот момент вошла Ингейн. Уолтер позабыл, какая она красавица, и сейчас радовался, увидев ее. На голове у нее был тонкий золотой обруч, а сзади волосы были подобраны в сетку. Длинная темно-синяя юбка подметала пол, когда она шла. Сверху был надет прилегающий корсаж из желтого бархата. Спереди корсажа был глубокий вырез с отделкой из горностая. Поверх всего был накинут темно-серый плащ, закрепленный у горла золотой цепочкой. Он развевался при ходьбе, открывая пышные рукава с ярко-желтыми пуговицами.
Если Уолтер думал, что Ингейн будет расстроена бедами, которые заставили ее бежать из Булейра, то он ошибался. Ингейн стремительно шла вперед, шурша юбками. Она протягивала к нему руки и радостно улыбалась:
— Уолтер! Какой приятный сюрприз! Я не ожидала тебя увидеть в Герни и даже не знала о твоем возвращении.
Глаза ее сверкали, и она с удовольствием оглядела молодого человека. Уолтер смутился и пробормотал, что рад ее снова видеть.
— Тебе придется видеть меня довольно часто, — заявила Ингейн. — Я навсегда покинула Булейр. Никогда не вернусь в это проклятое место. У меня пока нет планов на будущее, и поэтому я воспользовалась добротой твоего деда.