Черная роза
Шрифт:
Там он встретился с Тристрамом и Хэрри. В углу сидел третий человек, о его присутствии можно было догадаться, только услышав хриплое дыхание.
Хэрри радостно хлопнул его по спине твердой мозолистой рукой:
— Ах ты, хитрец, который умеет планировать нападение! Уолтер из Герни, посмотри на это пожарище! Если бы ты нам тогда не показал, как мы можем войти в замок, моя таверна все еще была бы цела и я бы оставался уважаемым хозяином, а не стал бы изгоем и не шатался по лесам! — Он взглянул на высокую фигуру, сидящую в углу. — Ты очень возмужал,
— Он пришел сюда, чтобы посоветовать нам быть терпеливыми и осторожными, — заметил Тристрам.
Голос Хэрри стал грозным.
— Мы можем его выслушать, но уже все решено. Я тебя предупреждаю, Уолтер из Герни, что живу только ради дня, когда увижу, как качается на ветке тело графа Лессфорда! — Он повернулся к темной фигуре в углу: — Давай выходи, Уилл Ферриман! Может, он изменит мнение, когда увидит, что с тобой сделали.
Тристрам поднял фонарь на уровень лица незнакомца. Оно было белым, как необожженная глина, с красными глазами, которые смотрели не мигая в неверном свете фонаря. Это не было человеческое лицо, оно напоминало маску из глины, которую люди надевали во время Дня Всех Святых.
— Он не может говорить, — объяснил Тристрам, печально глядя на человека. — Ему прежде всего отрезали язык.
— Уилл Ферриман, — сказал бывший трактирщик, — распахни куртку. Пусть Уолтер увидит все остальное. Он повернулся к Уолтеру: — Благородный граф Эдмонд заявил, что этот честный парень убил одного из его соколов, поэтому он наказал его по старинному нормандскому обычаю.
Человек обнажил грудь. Уолтеру чуть не стало дурно, когда он увидел, что мышцы у бедняги были соскоблены до самых костей, и грудь пестрела черными и красными незаживающими язвами.
— У него срезали два фунта плоти, — продолжал Хэрри. — Срезанное мясо взвесили на весах в Булейре, а потом скормили его соколам. Говорят, что те с жадностью склевали этот кровавый завтрак.
Воцарилась тишина, а потом заговорил Тристрам:
— Уилл Ферриман был с нами той ночью, и теперь тебе все должно стать понятно. Уолт, это только один пример. Мы могли бы привести их сотни, и все они оказались бы такими же жуткими. Теперь тебе ясно, почему мы не можем свернуть с избранного пути?
Уолтер решил попытаться еще раз:
— Разве вы не можете потерпеть еще несколько недель, пока собранные свидетельства представят королю?
— В замке сейчас держат еще одну невинную девушку! — страстно воскликнул Тристрам. — Неужели мы должны ждать, когда и она бросится с главной башни?
Хэрри схватил Уолтера за руки:
— Послушай меня, Уолтер из Герни! Мы приняли решение до твоего приезда. Мы не собираемся еще раз нападать на замок, но я тебе не сообщу о том, что мы надумали. Могу сказать только одно: уговаривай хоть до Судного дня, чтобы мы отказались от принятого решения, но этого не будет!
Тристрам взял друга за руку и отвел его в сторону.
— Сейчас сюда пожалуют все остальные. Тебе лучше здесь не оставаться. Я тебе настоятельно советую — побыстрее
Уолтер подошел к Хэрри:
— Трис говорит, что мне лучше вас покинуть. Я не стану больше убеждать вас, но вы должны знать, что я скорблю о том, что произошло!
— Не стоит об этом. — Бывший трактирщик протянул ему руку. — Ты не побрезгуешь пожать руку изгою? Ты единственный человек из благородных, кому я хотел бы пожать руку. Я всегда хорошо к тебе относился, и мне было интересно послушать рассказ Триса о ваших приключениях. — Он мрачно покачал головой. — Сейчас он ввязался в более рискованное дело, чем путешествие в Китай.
Друзья дошли вместе до привязанной лошади. Уолтер молча сел в седло.
— Трис, я не так представлял себе наше возвращение домой! Мне казалось, что ты станешь владельцем земли и будешь моим соседом. У тебя будет много сыновей, которые будут прекрасно стрелять из большого лука, как и их отец. — Он помолчал, а потом тихо проговорил: — Чем же все это закончится?
— Только Отец Небесный знает ответ, — торжественно ответил Тристрам.
— Я могу что-нибудь сделать для тебя?
— Ничего, Уолт.
Они услышали шаги на тропинке и тихий голос, напевавший песню.
— Это — Лоб Кент из Зигстера, — сказал Трис. — Оставайся в тени, Уолт. Он с нами, но он странствующий музыкант и поет и играет на скрипке во всех тавернах. Он много болтает, и я не очень ему доверяю!
Бродячий музыкант пел:
Я — канюкИ жду мертвечины.Я — стервятник,Я — черная ворона.Я — личинка мухиИ желаю пообедать,Я ползаю и поедаюГниющие кости мертвецов.— Лоб сам пожиратель мертвецов, — шепнул Трис. — Он подхватывает любые новости, а затем дальше передает сплетни, чтобы его за это кормили и поили. Я прослежу, чтобы он не узнал, что ты был здесь. Он поет невеселые песни. Но они подходят для того дела, которое ждет нас впереди.
— Эдуард поедет домой, — шепелявил мальчик, сидевший в седле одного из охранников Ингейн. Когда они свернули с боковой дороги по направлению к Булейру, он начал смеяться и хлопать в ладоши. — Эдуард очень рад. Ему не нравится темный дом.
— Я тебе прощаю злопыхательство, потому что вы с ней в этом отношении очень похожи. Ты постоянно задаешь о ней вопросы, и Мариам тоже любопытствовала насчет тебя.
— Ты ей рассказал обо мне?!
— Сразу же. Что поклялся в верности тебе.
— Но так оно и было! — воскликнула Ингейн. — Почему ты нарушил клятву?
— Ты вышла замуж за Эдмонда. Разве этого было недостаточно? Но обстоятельства сложились так, что женитьба на ней была единственным способом спасти Мариам от жизни худшей, чем рабство. Но это очень длинная история...