Черная сага
Шрифт:
Кормчий схватил меня за локоть, удержал. Я вырвался, спросил:
— Чего тебе?!
— Я — Рунгвальд, — сказал он. — Меня еще зовут Черный Кулак. Запомнишь?
— Да.
— Тогда прощай.
— И ты прощай. Хей!
— Хей!
И мы, как и все остальные воины, до этого лежавшие в болоте, побежали наверх, к Чертогу. Я не могу сказать, что мне тогда было очень страшно. Страшно тогда, когда ты чего-то ждешь. А тут ждать было некогда. Камни сбивали нас, мы падали, вставали, вновь бежали. Сперва Рунгвальд держался впереди меня, а потом я потерял его из виду. Да и Чертога я уже не видел, а видел только камни,
Тут и меня ударили — и я упал прямо в распахнутую дверь, вскочил…
Хей! Х-ха! Я был уже в Чертоге! И там и впрямь пол был сплошь усеян золотым песком, вдоль стен стояли медные скамьи с пуховыми подушками, а при скамьях стояли широкие столы, правда, еще пока что не накрытые, а на стенах висело много всякого оружия. И всюду было очень чисто прибрано…
А ведь народу там было полно! Но все вели себя с достоинством: кто молча восседал вдоль стен, кто грелся у огня — огней было достаточно, — а кто расхаживал взад-вперед и без лишнего зазнайства поглядывал по сторонам. А если кто встречал знакомого, то отходил с ним в сторону и там тихо с ним разговаривал. И вообще, в Чертоге было тихо и светло, тепло…
Но Хальдер где? Я осмотрелся, перевел дыхание. Потом, стараясь не шуметь, не привлекать к себе ненужного внимания, привел одежду и оружие в должный порядок — и уже только после этого стал, как и кое-кто из прочих, расхаживать по горнице. И я долго так там расхаживал, поглядывал по сторонам и все пытался отыскать знакомое лицо…
Как вдруг услышал: «Айга!», тотчас обернулся…
И наконец увидел Хальдера! Хальдер — в своем привычном одеянии — сидел в почетной нише на высокой массивной скамье. И я, признаюсь, тогда довольно оробел, хоть он и был такой же, как всегда, ничуть не изменившийся, как будто и не приезжал посол, и я не предавал…
Вот только его меч, лишенный ножен, был, совсем не по его обычаю, просто заткнут за пояс. О, обнаженный меч! Меч Хальдера! Волшебный меч! Я мысленно взмолился: «Хрт! Наставь меня! Дай мне…»
Но только я не успел ничего у него попросить, как Хальдер уже встал и, подойдя ко мне, обнял меня, как обнимают сыновей, и долго так держал… И я, не утерпев, шепнул ему:
— Прости!
— Э! — также шепотом ответил Хальдер. — Разве теперь это важно? Куда важнее вот что: как ты попал сюда?
Я… Честно вам скажу: я думал, что я упаду! Кровь бросилась мне в лицо! И я не своим голосом сказал:
— Но ты ведь… звал меня!
— Я?! — Хальдер даже отстранился. — Я?! Звал?!
— Д-да. Ты.
— Когда?!
— Когда ты уходил на корабле. Горел — и закричал, призвал меня. Вот я и пришел.
Он помрачнел, задумался… А после, осмотревшись, прошептал:
— Как это было? Только коротко!
Я ему коротко и рассказал о том, как он горел, потом — что мне сказал Белун. Хальдер опять долго молчал, а после нехотя сказал:
— Твои боги изгнали тебя.
— Но за что?!
— Да, видно, есть за что… Где мои ножны, Айга?
Я приоткрыл полу плаща. Мой меч был в его ножнах. На ножных — странные значки. Мне показалось, что они светились. Хальдер спросил:
— Ты что, пытался их прочесть?
— Да, — сказал я.
— Вот и ответ!
— Но почему?
— А потому что я предупреждал тебя. Ты слово мне давал! А сам…
И Хальдер замолчал и снова осмотрелся. Потом тихо сказал:
— У нас еще будет довольно времени, чтобы все как следует обговорить. Ну а пока…
Вдруг закричал петух. Все сразу оживились.
— Пир! Пир! — послышалось со всех сторон.
А на столах, которые еще мгновение тому назад стояли не накрытые…
Чего теперь там только не было! И вина всякие, и снедь — всего было полно. Собравшиеся двинулись к столам, с шумом расселись. Сели и мы — но не с почетной стороны, а с краю, у стены, так Хальдер пожелал, я с ним не спорил. И когда подняли рога и возгласили «за мечи», Хальдер шепнул, чтобы я не пил до дна, и я его в этом послушался. И «за врагов» я тоже не допил, и даже «за друзей». Хальдер сказал:
— За тех и за других еще допьешь. Но за другим столом!
А здесь, то есть за тем столом, за которым мы тогда сидели, уже заспорили, кто из собравшихся достойнее других, кому сесть во главе и вести пир. Хальдер молчал. Молчал и я. Зато сидевший слева от меня встал и сказал им всем:
— Я — Доргильс Гром! В прошлом году, на Гиблых Островах, я сжег шестнадцать кораблей — и, значит, здесь нет никого достойнее меня! Я, помнится, тогда еще велел…
И он взялся рассказывать, какие это были корабли и сколько было на них воинов, и кто чей брат, и кто чей сын, внук, правнук…
Зашумели.
— Хей! — крикнул кто-то. — Хей! Острых мечей!
И снова выпили. И тотчас встал уже другой рассказчик. Он уверял, что он еще храбрей, чем Доргильс. Ибо там, откуда все они пришли, и бил он Доргильса, и жег, и корабли его топил. Топил он и других — и поименно называл, кого…
С ним стали спорить, уличать его во лжи. Крик поднялся уже нешуточный. Я посмотрел на Хальдера — он слушал спорщиков, кивал. Казалось, будто он со всеми соглашается. А те — уже наперебой — выкрикивали здравицы и пили, спорили и снова возглашали, пили, спорили, и, захмелев, все больше гневались и слов уже не выбирали. И за другим, за соседним от нас столом, стоял точно такой же крик да спор. Да и куда ни глянь — кругом брань по Чертогу, гневные возгласы! А я смотрел на это все, молчал и мрачен был. И думал: вот я и пришел. А для чего? Он, Хальдер, говорит, не звал меня, не ждал. И, говорит, меня изгнали мои боги. Но, говорит, он может все это мне объяснить, мол, нам есть еще о чем поговорить. А сам не говорит! И прав! Ибо о чем тут говорить теперь? Ведь чего он хотел, того он уже добился — он мне примерно отомстил, ибо что может быть еще страшней, когда меня изгнали мои боги, теперь я у чужих богов, да здесь еще и смерти нет и, значит, мне отсюда никогда не вырваться! Тогда зачем…
А Хальдер вдруг спросил:
— А ты чего молчишь?
— А что мне говорить? — гневно воскликнул я. — Да и кому?
— А ты не им, мне расскажи, — с улыбкой сказал Хальдер. — Ведь мы давно с тобой не виделись и, думаю, ты сможешь мне поведать много любопытного. Итак, ты говорил, что это я призвал тебя сюда. Вот с этого, пожалуй, и начнем. Я слушаю!
Я принялся рассказывать. Хальдер слушал, кивал. Я рассказал о том, как он горел, потом о бунте Верослава, о рыжих, Граде Гортиге. Я говорил пусть слушает! Пусть знает, кто я есть — не смердич, как он думает, а настоящий ярл! Отважный, грозный ярл!