Черная сага
Шрифт:
А он сказал:
— Наш повелитель еще жив. Но так как он опасается, что известие о его болезни может пошатнуть боевой дух вверенного тебе войска, то он и повелел прекратить с тобой всякую связь. Вот и молчат сигнальщики. А если бы он даже и умер, то что с того? Ведь ты можешь вернуться в Наиполь только победителем, ибо только в этом случае плебс будет ликовать и призывать тебя на трон, а члены Благородного Синклита…
— Замолчи!
— Молчу, молчу! — насмешливо ответил абва. — Зачем мне говорить? Тем более, зачем мне тебя о чем-то спрашивать, когда я и без того уверен, что ты не передумаешь и что бы теперь ни произошло, о чем бы тебя ни известили, ты уже не повернешь назад и не успокоишься до тех пор, пока не покоришь
— Молчи!
Он замолчал. Урод! Подлец! Ух-х, как я его ненавидел! И я бы… Я…
Нет, ничего я с ним не сделал. Вернулся в лагерь и велел трубить побудку. А уже через час мы взошли на корабли и двинулись вверх по реке. А еще через день на правом берегу этой реки нашим взорам открылся первый варварский город. Это был Ровск, а ярлом там был некто Гурволод. Согласно имевшимся у меня агентурным данным, этот Гурволод стар, ему уже под семьдесят, он мстителен, хитер, лжив, жаден, лишнего не пьет, вдов, у него трое сыновей… ну, и так далее. А Ровск — по их, по-варварским понятиям это довольно-таки крупный город. Однако в связи с тем, что местность там безлесная, оборонительные сооружения Ровска сплошь земляные — земляной вал и земляная стена, по верху которой идет некое глинобитное сооружение, которое они именуют «мур». И это, в общем-то, и все. Есть там, правда, еще и ворота, но при приближении неприятеля они незамедлительно засыпаются земляным валом. И вот именно в таком виде, то есть с уже засыпанными воротами, мы и увидели Ровск. Сойдя с кораблей, мы двинулись вдоль берега и, остановившись примерно в пяти стадиях от города, принялись разбивать лагерь. Варвары никак не выказывали своего присутствия; город, казалось, вымер. И тогда, когда вверенные мне легионы продолжали заниматься благоустройством лагеря, я приказал вывести на боевую позицию наши огнеметные орудия и произвести четыре залпа по городу. Ровск запылал, его тростниковые дворцы, хижины и молельные дома горели изумительно, и если бы… Но мы все-таки дали варварам возможность погасить пожар, и только после этого произвели еще четыре залпа. Потом еще немного подождали…
И наконец случилось то, ради чего все это затевалось — на муре показалась одинокая фигурка в золоченом шлеме, длиннополом синем плаще и золоченом же варварском панцире. А панцири у варваров не цельные, как мы к тому привыкли, а кольчатые, то есть сработанные из цепных звеньев, и называются такие одеяния кольчугами. Впоследствии и я…
Но то когда еще случится! А тогда, увидев вышедшего на глинобитную стену Гурволода, я усмехнулся и сказал:
— Мой первый варвар!
— Твой? — не без иронии спросил Гликериус.
— А чей еще?!
И я велел направить навстречу Гурволоду почетный эскорт. Когда эскорт приблизился к городским укреплениям, Гурволод уже стоял на вершине внешнего вала, то есть совсем рядом от моих воинов. И он был один, его никто не охранял. Однако вел он себя весьма надменно и на приглашение толмача спуститься вниз, к эскорту, ответил смехом, а потом сказал:
— К холопам не схожу. А вы чего пришли? Я разве звал вас, темнорожие?
А после, перейдя на руммалийский, он начал выкрикивать еще более грязные, ну просто премерзкие слова и выражения. Гурволод издевался над эскортом! И цель его была ясна: он хотел, чтоб мои воины, не вынеся оскорблений, бросились на него и убили в неравном бою, и тогда бы весь Ровск убедился, что их Великий Хрт (а именно так они именуют свое верховное божество) принял искупительную жертву, а если так…
А если так, то я потом мог сжечь их тростниково-соломенный город дотла, а потом еще неделю срывать и штурмовать их земляные укрепления, которые, к сожалению, не воспламеняются даже от наших огнеметных снарядов, а после…
В итоге я потерял бы под Ровском две или даже три недели. А я спешил! И потому толмач ответил Гурволоду так:
— Достойный ярл! Мой повелитель, а твой друг архистратиг Нечиппа Бэрд Великолепный пришел к тебе вовсе не с тем, чтоб воевать с тобой. О, нет! Мой повелитель направляется в Ярлград и это уже там, в Ярлграде, он намеревается покрыть свое имя неувядаемой славой, а своим воинам даровать богатую добычу. Но вот беда! Наши съестные припасы подходят к концу, и поэтому мы были бы весьма благодарны тебе, о наидостойнейший ярл, если бы ты позволил нам купить у твоих подданных — на золото! — купить у твоих подданных на золото зерна, а то и сразу хлеба. Вот с чем мы и пришли к тебе.
— Ха! — сказал варвар. — Золото. Зерно! Но откуда мне знать, сколько у вас золота и много ли вам нужно зерна!
— Цена известная, — не моргнув глазом, ответил толмач. — Мы просим за одну номисму по четыре модия. Два легиона, это, если посчитать…
— Да! Посчитать! — зло перебил Гурволод. — Вы… Знаю вас!
— Но, о наидостойнейший…
— Молчи!
И варвар — он на то и варвар! — спустился с вала, подошел к эскорту и сказал:
— Прежде чем поручать такое большое дело своим людям, я сперва сам своими глазами должен убедиться, действительно ли вам нужно зерно, и есть ли у вас чем за него расплатиться. Но разговаривать я буду только с вашим господином. Веди меня, толмач!
И они чинно двинулись к нашему лагерю. Варвар, конечно, был уверен, что ему удалось перехитрить толмача — ведь он теперь, явившись в лагерь, сможет как следует рассмотреть и оценить силу моего войска, пересчитать наши осадные и огнеметные орудия… Ну а если случится такое, что мы его убьем, так и это опять же на пользу — Хрт примет искупительную жертву, и тогда ровские варвары будут стоять непоколебимо и биться до последнего, ибо все они (так они будут считать) попадут в дикий варварский рай.
Но у меня, как вы уже догадались, был совершенно иной расчет. Гурволода с почетом провели через главные ворота, ну а затем уже — кружным путем, минуя почти все когорты — и к моей палатке. И я, конечно же, к нему не выходил, а ждал внутри. Когда варвар вошел ко мне, я был один; сидел и пил вино. Возле меня стоял открытый ларь, доверху полный походной казной. Увидев сразу столько золота, Гурволод застыл от неожиданности и даже сильно изменился в лице. Я встал к нему, обнял как равного и пригласил садиться. Гурволод сел. Я подал ему кубок. Варвар отпил вина, сказал:
— Хмельное.
Я сказал:
— Иного не держу. Еще?
— Еще, — кивнул Гурволод. И снова выпил, и спросил: — Ты что, умеешь говорить по-нашему?
— Да, — сказал я. — Но почему это «по-вашему»? Теперь что ваше, то мое.
Гурволод посмотрел на ларь. Заметив это, я сказал:
— А что мое, то ваше. Ты, говорят, охоч до золота. Вот я и…
— Х-ха! — вскричал Гурволод. — Кто охоч? Ты что, решил меня купить?!
— Нет, — сказал я. — Зачем ты мне? Ты мне не нужен. Даже ваш хлеб, и тот мне ни к чему. Про хлеб, про плату за него я просто так велел сказать. Да нет, не просто так, а чтобы заманить тебя к себе. И ты пришел.
— А ты велишь убить меня? — и варвар чуть заметно улыбнулся…
— Нет, — сказал я. — Зачем? Я отпущу тебя живым. И даже одарю, — и я кивнул на ларь, — возьмешь, сколько захочешь. А нужно мне взамен только одно… Ты был при том, когда убили Полиевкта?
— Кого-кого? — переспросил Гурволод.
И он действительно не лгал. Ну что ж, он мог не знать его по имени… И я сказал:
— Посла. Плешивого посла из Руммалии. Он тоже, как и ты, сидел и пил вино, но тут вошел ваш старший ярл и положил перед послом меч Хальдера. Меч раскалился, стол начал дымить. Ваш ярл сказал… А после, когда наш посол упал, вы бросились к нему, разжали ему челюсти и нашли у него во рту осколки стекла. Так было?!