Черная Салли
Шрифт:
Фермер утер лицо платком.
Мне мой мальчишка сказал, — наконец выговорил он. — Пеп, эй, Пеп!
Появился Пеп. В волосах у него застряла солома.
— Пеп, расскажи преподобному отцу, где ты, узнал о том, что творится в Ферри, — сказал фермер, отчаянно подмигивая сыну. Червяк с приятной улыбкой наблюдал эту сигнализацию.
— А мы с Гровсом вчера ехали в Ферри за гвоздями, а тут вдруг слышим пальбу, и бежит какой-то дяденька и кричит, что в Ферри воюют. Ну, мы тут поворотили коней — и домой, — выпалил без малейшей запинки Пеп.
Червяк снова начал изгибаться:
Прекрасно, прекрасно… Только не ошибаешься ли ты, Пеп? Вчера ведь было воскресенье, и, помнится, я видел Гровса в воскресной школе. Он сидел прямо против меня на первой парте.
Но смутить. Пепа было не так легко.
— А ведь верно! — вскричал он весело. — Гровс мне и впрямь говорил, что собирается в школу. Он еще меня звал. Только мы-то ездили с ним еще до уроков. Чуть свет собрались и поехали, а то отец мне покоя не давал с этими гвоздями.
— Да, да, — подхватил Пири. — Нечем было чинить крышу. Да вот и полы собираюсь к зиме перестилать.
Червяк вдруг заторопился:
— Мне пора… Да благословит вас бог, дети мои… Нет, не удерживайте меня, мистер Пири… Знаете, паства ждет своего пастыря. — И он, снова кланяясь и изгибаясь, выполз из кухни.
Но как бы удивились фермер и его сын, если бы им удалось поглядеть на преподобного отца ровно через пять минут после того, как он покинул их дом! Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто за ним не следит, Червяк поднял полы своего балахона и что было силы пустился по дороге к городу. Он мчался огромными скачками, и на его лине было такое злобное выражение, что прихожане, пожалуй, не узнали бы своего «доброго» пастыря.
— Бабушка, погоди минутку, — сказал Чарли, — кто-то бежит сюда. — Он заслонил глаза рукой и вгляделся: — Неужели Мэри Роч? И не успели ребята оглянуться, как Мэри, оживленная и запыхавшаяся, была уже среди них. Она прежде всего направилась к бабушке.
— Как вы поживаете, бабушка? — вежливо спросила она. — Много вы рассказывали без меня?
Бабушка изумленно поглядела на нее:
— Ты опять здесь? А что скажет твоя мама?
— Ничего мама не скажет, — вспыхнув, отвечала Мэри. — Она даже не знает, что я здесь.
— Как так? — А так. Она ушла на весь вечер, а меня заперла в комнате. Она меня теперь всегда запирает по вечерам. Я сидела, сидела, а потом мне стало так скучно сидеть одной и думать, что все вы здесь собрались. Я взяла вылезла в окно, да и прибежала сюда. — И Мэри смущенно потупилась.
— Вот молодчина! — с восхищением сказал Беппо. — Честное слово, я от нее этого не ожидал!
— А я всегда говорил, что она молодец! — вмешался Чарли. — И вовсе она не кисейная.
Мэри с довольной улыбкой слушала расточаемые ей похвалы.
Но старая негритянка была другого мнения:
— Право, не знаю, что с тобой делать. В сущности, надо было бы отправить тебя обратно домой и сказать твоей маме, чтобы она запирала не только двери, но и окна…
— Нет, бабушка, ты этого не сделаешь! — с жаром вскричал Чарли. — Ты не такая…
— Пускай она немножко посидит с нами, — вступился Тони, — а как только стемнеет, она вернется домой и опять влезет в окно. Ее мать ничего и не пронюхает.
— Правда, бабушка, пускай Мэри останется, — хором запросили ребята, — пожалуйста, бабушка!
— А потом я провожу ее домой, — сказал Чарли. — Пусть только мне попадется эта злющая повариха, я ей…
— Тсс… довольно, — остановила его бабушка. — Хорошо, я расскажу еще немножко о том, как Пири спасал трех беглецов, а потом Мэри пойдет домой и честно сознается матери, где она была. Согласна, Мэри?
Девочка нерешительно кивнула.
— Мама… будет сердиться не на меня, а на вас, — почти шепотом сказала она. — Она очень злится, когда я дружу с цветными…
Все равно, ты скажешь ей, где провела вечер, — решительно прервала ее бабушка. — Я не хочу, чтобы говорили, будто я учу тебя лгать.
Мэри села на траву рядом с Чарли. Темное лицо мальчика сияло: так рад он был приходу подруги.
— Я после расскажу тебе все, что было без и тебя, — шепотом сказал он Мэри.
А бабушка между тем продолжала свой рассказ.
ПОД СОЛОМОЙ
… — Живо, Пеп, запрягай коней, а то сюда вот-вот нагрянут солдаты, — торопливо сказал Мири. — Будь я проклят, если священник не донесет, что он видел у меня беглых из Ферри…
Он сам помог сыну выкатить во двор большой воз и запрячь лошадей. Дно воза покрыли тонким слоем соломы, на которой улеглись рядком все три беглеца. Посреди двух взрослых положили Салли. Девочка упросила, чтобы ей позвонили взять с собой и кота.
— Он будет лежать совсем, тихо, — уверяла она.
— А теперь давай соломы, да побольше, не жалей, — распорядился Пири.
Сухая золотистая солома посыпалась на беглецов. Скоро негры совершенно скрылись под желтой копной. Пеп хорошенько умял солому, и теперь даже самый острый глаз не обнаружил бы ничего подозрительного.
— Дышать можете? Воздух проходит? — заботливо осведомился Пири.
Можем. Не беспокойтесь, сэр, спасибо! — отвечал кроткий голос Джен.
— Эх, жаль, нет С вами Брауна. С каким бы удовольствием я натянул нос плантаторам! — сказал фермер. — Ну, Пеп, теперь гони, да гляди в оба, не напорись на ищеек.
Две откормленные лошади легко вывезли воз на лесную дорогу: Пепу даже не нужно было их погонять. Но не успел воз выехать из лесу, как па дороге послышался лошадиный топот, и разъезд в синих мундирах выехал из-за деревьев.
Офицер осадил коня и закричал Пепу:
— Эй, мальчик, где здесь ферма Анастазиуса Пири?
Пеп не торопясь слез с воза.
— Где здесь ферма Пири? — повторил он как бы в раздумье. — Гм… ферма Пири, сэр, думается мне, совсем в другой стороне… Она, сэр, вон за тем кукурузным полем, — добавил он, показывая куда-то вдаль.