Черная Салли

Кальма Н.

— Эй, открывай! Сию же минуту открывай, а то дверь высажу! — проревел Паркер.

— Ложись сюда, в угол, — быстро сказал мне рыжеватый плотник.

Я покорно легла в угол, и рабочие, будто по молчаливому уговору, принялись забрасывать меня пахучими сосновыми стружками. Через секунду меня уже не было видно.

— Эй, отворишь ли ты, черная образина? — неистовствовал за дверью Паркер.

— Кто там орет? Что нужно? — спокойно сказал рыжеватый плотник, отворяя дверь.

Паркер чуть не сшиб его с ног. Он ворвался

в мастерскую и принялся бегать во все стороны, заглядывая под токарные станки и сложенные доски.

— Скажете ли вы наконец, сэр, что вам угодно? — нетерпеливо спросил его плотник.

— Где девчонка? Куда вы девали ее? Говори, негодяй! — вцепился в него Паркер.

Но плотник так крепко стиснул ему руки, что Паркер принужден был отступить.

— Ну-ну, я пошутил, — сказал он хмуро. — Скажи мне, где черная девчонка, и я дам тебе пять долларов.

Плотник радостно осклабился:

— Вот это другой разговор! Давно бы так. Если бы вы, сэр, с самого начала сказали, что вам нужна маленькая негритянка, мы бы сейчас же указали ее вам.

— Да где же она? — нетерпеливо спросил Паркер.

— А она уже давно на том берегу, — так же радостно сообщил плотник. — Живо перемахнула через мастерскую, потом к реке, вскочила в лодку — и давай ходу… Мы и оглянуться не успели…

Паркер длинно выругался.

— Вы все заодно, проклятые оборванцы! — сказал он свирепо. — Ну, дай срок, я ее все равно отыщу. Она от меня не уйдет. Хорошо, что хоть Приста я держу. Кис-кис, вот ты и опять со мной, — обратился он совсем другим, нежным тоном к коту.

В тот момент я услышала сердитое фырканье кота.

— Ах ты, дрянь! Ты царапаться! — вскричал Паркер и вдруг снова завопил: — Лови! Держи!…

Сапоги его прогромыхали мимо меня. Раздался подавленный смех рабочих. Крик Паркера некоторое время разносился по двору, потом постепенно удалялся, и наконец совсем издалека донеслось:

— Лови! Лови его!…

Тогда рабочие разгребли стружки и помогли мне выбраться.

Я стояла вся облепленная кудрявыми деревянными завитками. Стружки запутались у меня в волосах, в платье. Рыжеватый плотник заботливо почистил меня:

— А теперь можешь спокойно отправляться, куда тебе нужно, — сказал он мне: — толстопузый не скоро вернется, он кота ловит. Впрочем, могу тебя проводить, если тебе все-таки страшно.

И, не спрашивая меня ни о чем, он проводил меня до дому и сдал маме. Мама принялась благодарить моего спасителя.

— Бедняки всегда должны помогать другу — сказал он ласково, — а то их всех, и белых и черных, сделают рабами. — И с этими словами рыжий плотник ушел.

Каково же было мое изумление, когда, зайдя в комнату, я увидела Приста! Кот лежал на моей постели, и у него был такой вид, словно он никогда и не выходил из дому.

Я принялась тормошить и ласкать его, радуясь, что он со мной.

После этого случая мама решила, что нам нельзя больше оставаться

в Вильмингтоне. Паркер, конечно, уже подослал шпиков, и они вот-вот обнаружат наше убежище. Гапкин тоже этого опасался. К тому же Вильмингтон находился в рабовладельческом штате, а мы все еще не оставили надежды пробраться на Север, в свободный штат.

Гапкин знал поблизости еще одну «станцию» «подпольной железной дороги», где нам могли помочь. Мы совсем было собрались бежать в другой штат. Но нашему намерению помешала война, которая началась между Севером и Югом Америки.

ДИРЕКТОР

— А теперь, Мэри, пора уходить, — сказала бабушка, — на сегодня я кончила.

Чарли отправился, как обещал, провожать Мэри домой. Мальчик и девочка шли по освещенным улицам, мимо открытых дверей салунов, откуда доносилось пение или звуки механического пианино. Старик нищий стоял на тротуаре с непокрытой головой и играл на скрипке. Скрипке не хватало одной струны, но все-таки старик играл очень искусно.

Чарли и Мэри остановились послушать.

— Ты знаешь, что он играет? — спросила Мэри.

— Да, это песня про мальчика Джо и его собаку, — отвечал Чарли и тихонько начал напевать:

У Джо был верный друг — Лохматый черный пес. Он маленьким щенком Его домой принес. Однажды Джо тонул; Тогда его щенок До берега доплыть Хозяину помог…

— Я тоже знаю много песенок, — сказала Мэри, — только мама сердится, когда я пою. Она говорит, что петь и плясать нестоящее дело, это занятие для цветных.

Чарли хотел было ругнуться, но смолчал. Они уже подходили к дому сенатора Грэй-Френса, где жила Мэри. Показалась чугунная решетка сада. У ворот маячила темная фигура с неясными очертаниями. Заметив обоих ребят, фигура метнулась им навстречу. Не успели еще Мэри и Чарли сообразить, в чем дело, как оба оказались зажатыми, как клещами, огромными лапами поварихи Роч. Повариха тяжело дышала и молча тащила за собой ребят. Дойдя до ворот, она втолкнула Мэри в калитку и с треском заперла за ней замок. Потом изо всей силы дернула Чарли за курточку.

— Пойдешь со мной к директору, паршивый мальчишка! Он тебе пропишет…

— Не пойду. Вы не смеете ругаться… — отбивался Чарли, но повариха крепко ухватила его за плечо, и ему пришлось покориться.

Он бросал вокруг беспокойные взгляды, но на улице никто не обращал на них внимания. У поварихи было перекошенное от злости лицо. Она боялась, что мальчику все-таки удастся сбежать от нее, и больно выворачивала ему руку.

— Да вы не беспокойтесь, я не убегу, — насмешливо сказал ей Чарли.