Чёрная шерсть

Гиен Евгений

— Это — хорошая весть, так мы проявляем родственную любовь. Говорю, чтобы было понятней. Молодец, сестра!

— Как думаете, подействуют эти семена? Возможно, вылечат, но как они смогут уничтожить разносчиков болезни? — засомневался Тир.

— Жаль, я не знаю этих магов по именам. Один из старших сказал, что эти растения — убийцы и работают как сорняк. Сначала просто разрастутся, а потом будут приближаться к разносчикам и не дадут им цвести и получать влагу.

— Кажется сомнительным, а если и правда всё будет так, то рост и распространение этих цветов окажется медленным — всё же территория огромна. А значит, аттры не успеют помочь в войне против чёрных уродов! — расстроился Тир.

— Не хочу вас расстраивать, но армии союзных королевств разбиты. Первая крупная битва проиграна. Некоторые разбежались.

— Как это возможно, и откуда вам это знать? — воскликнул Тир.

— К сожалению, Хиссарак будет захвачен. Маги не вступили в войну. Конечно же, и чёрных сильно поколотили, но королевство хисс под угрозой.

— Мне казалось невозможным пасть перед нападающими! Когда мы были маленькими и смотрели на нашу стражу, думали: ну кто их победит, они же такие сильные! Ты говоришь, маги не вступили в войну?

— Великие дома, чьи башни построены по всем землям, не вступят, и тем, что поменьше, запретят. Может, их смогут убедить, но сейчас никто не заступился за мир.

— Моей сестре, наверно, это не понравилось, она бы хотела помочь. Пусть помалкивает и учится, потом поможет.

Спустя несколько часов Акай и Дакай наконец восстановили силы и уже готовились переместить Рамола, Тира и братца на высочайший пик гор Ундин.

— Давайте уже сделаем это.

Черти подошли к ребятам и возложили им руки на плечи. Вспышка, сильнейший ветер в спину, вспышка — и вот они снова в своём мире. Такими короткими прыжками они добрались до намеченной цели.

— Давай, Рамол, высыпай! — засуетился Тир.

— Ваша смерть за спино-ой… — тихо прошипел голос сзади.

Обернувшись, парни увидели существо, про которое знали из историй. Это была мара: увидевший её впадал в сон, как раз ими она и могла управлять. Те, кто выживал, описывали его или её, как милого ребёнка или прекрасную женщину. А при приближении она менялась на горбатую зубастую тварь с искалеченными передними конечностями. Руки, хотя их сложно так называть, были словно изломаны в нескольких местах; покрытая волдырями кожа почему-то была чёрной, и оттуда постоянно вытекала жидкость. Выбравшись из страшных снов, жертва оказывалась уже так близко от мары, что тварь непременно кидалась, чтобы разорвать на кусочки. А некоторые умирали, так и не проснувшись.

Не дожидаясь нападения, Рамол выпустил стрелу, после чего упал без сознания. Стрела лишь слегка ранила монстра в шею, отклонившись на несколько сантиметров. Ар`юн тут же, обратившись в беркута, схватил мешочек с семенами и улетел.

Тир, выставивший перед собой щит, тоже потерял сознание и начал видеть свой самый жуткий кошмар, что не сильно отличался от видений Рамола. Их пугало нападение друга, они всё понимали, но ничего уже нельзя было изменить. Снова и снова вурса во сне нападала на них и рвала в клочья.

Акай успел открыть дверь в измерение чертей и упал в него, будучи во сне. Дакай же замешкался и отключился рядом, не успев сбежать.

Мара была ещё в сотне метрах и медленно приближалась к ним. Её голос с такого расстояния звучал, словно находился в голове, ведь при таком ветре и расстоянии почти невозможно ничего слышать, кроме шума воздушных потоков.

Акай, летевший в другом измерении, очнулся через минуту и, выпрыгнув в обычный мир, оказался в низовье гор. Думать было тяжело, он не знал, как помочь тем, кто остался наверху. Стоило бы только там появиться, как он сразу бы попал под влияние мучительного кошмара.

В то же время братец, будучи в небе над горами, порвал мешочек когтями. Вниз полетели миллионы мельчайших семян; тут же их подхватило потоком ветра и понесло к северу от гор. Дышать было тяжело, поэтому ар`юн, бросив рваную тряпицу, пикировал вниз. Завидев по пути Акая, он сразу же полетел к нему и, аккуратно сев на плечо, обратился обратно.

— Это ты, зверёк? Что делать нам, знаешь?

В ответ получил лишь мотание головой в стороны.

— Она, наверно, уже близко! Мара идёт медленно, пока держит всех в кошмарах. Что же делать? Думай, думай, Акай!

Вдруг вокруг него появились шестеро чертей.

— А? Что вы здесь делаете?

Старший из сородичей Акая открыл оставшийся глаз и сказал:

— То, что вы ушли из города, хотя старейшины не давали вам разрешения, мы ещё обсудим. И то, что мы здесь делаем, и то, что ты стоишь в ступоре! Всё обсудим. Я разрешаю тебе использовать наше измерение для убийства этого существа. Мы сейчас уйдём и будем следить за аттром-вурсой. Как только он вернётся в прежнее состояние, мы заберём его для безопасности. Торопись, Акай!

Акай помнил старейшину, что немного странно говорил. Но то, что ему разрешили — было честью! Чёрт снял с себя зверька, ибо дальнейшие действия могли подвергнуть того опасности. Ар’юн всё понял и, обернувшись, улетел.

Зайдя в измерение с сильнейшим ветром, чёрт добрался до пика самой высокой из гор Ундин. Лишь на секунду появившись, чтобы нацелиться, он снова поднялся, подхваченный ветром, и оторвал голову твари, открыв и закрыв дверь между мирами на её шее. Мара не успела захватить его в свои наваждения и буквально в одно мгновение погибла.

Чёрт яростно тормошил уснувших, и они начали открывать глаза, но пока очень вяло. Рамол, Тир и Дакай лежали на снегу и смотрели в небо, редко и медленно моргая. Старший из братьев перенёс всех обратно в пещеру, находившуюся на западной стороне гор.

Прошло шесть часов, прежде чем первый из трёх начал говорить. Сначала — Дакай, потом — Тир и Рамол.

— Как вы себя чувствуете? — спросил, поедая гроздь дикого белого винограда, Акай.

— Я… словно до сих пор вижу эту картину, поворачиваюсь на шум и вижу глаза Самэля, нападающего и разрывающего меня! — промолвил Рамол. — И я хочу поспать спокойно, без этого ужаса!