Черная смерть
Шрифт:
Снова щёлкнули арбалеты. Тройка монстров, оказавшаяся ближе всех к нашему строю, повалилась на землю, как подкошенная. Один из них попытался ползти вперёд, судорожно хватаясь уцелевшей лапой за выщерблины между камней, но спустя несколько мгновений затих и больше не двигался. С полдюжины болтов долетели и до тех, кто находился подальше. Разрезали кожу, воткнулись в плоть. Толпа взвыла и заревела, заметно потеряв в скорости. Некоторые из тварей и вовсе остановились, начав рыскать слепыми мордами в разные стороны, явно ища пути отступления.
Однако в следующий миг за их спинами из проулка выползало
Кожа, как и у прочих, была серая с чёрными прожилками, напоминавшая подёрнутые пеплом угли. Губ не было. Вместо них виднелась широкая доходившая почти до ушей пасть, усеянная острыми, чуть искривлёнными клыками. Вернее до того, что от ушей осталось. Вместо раковин виднелась лишь пара слуховых дырок. Носа не было тоже. На его месте зиял черный провал, разделённый надвое лицевой хрящ. Череп вместо волос покрывали костяные наросты, прорвавшиеся сквозь кровоточащую кожу, и образовывавшие некое подобие хаотично расположенных пластин-щитков.
Ростом оно превосходило Тура на две, а то и вовсе — три головы. И было заметно шире в плечах чем он. Но, что самое странное: на теле твари виднелись остатки доспехов. Обрывки старого гамбезона, торчавшие из под натянутой до предела ржавой кольчуги, держащееся на честном слове оплечье, поножи, а вернее одна из пластин от них оставшаяся. В почти человеческих руках тварь сжимала тяжелый, двуручный моргенштерн, одним ударом которого наверняка была способна раздробить деревянный щит и превратить в лепёшку бойца, прячущегося за ним.
Монстр открыл клыкастую пасть и из чёрного провала его глотки послышался тяжелый, бьющий по ушам рёв. Замешкавшаяся толпа мелких уродов как по команде повернула головы в нашу сторону. Спустя секунду твари сорвались с места и в несколько прыжков покрыли расстояние, разделявшее их и моих ребят.
— Вот дерьмо, — оценил обстановку Бернард. Больше он ничего сказать не успел. В следующий миг воющая и орущая орда тяжелой волной ударила в первую шеренгу нашего строя.
Глава 5
«Королевский указ»
Туши нескольких тварей остались висеть на копьях. Остальные повисли на щитах, пытаясь вырвать бойцов из шеренги. Две особо хитрые суки упали на землю и поползли к ногам, надеясь прокусить ботинки или стёганые штаны моих солдат.
— Держать строй, — крик сам собой вырвался из пересохшей глотки. Я вцепился ближайшему ко мне бойцу в пояс, не давая ему потерять равновесие и упасть, — Мечи к бою!
В рёв и завывание толпы тварей вплёлся новый звук. Скрежет доставаемых из ножен клинков. Но мы среагировали поздно. Позже чем нужно. Один из солдат прямо в центре первой шеренги потерял равновесие. На его щит навалились сразу несколько тварей и рванули на себя. Крепления подвели. Они вцепились солдату в руку и суки вгрызшиеся ему в щит вытащили бойца вперёд, вместе с арбалетчиком, державшим
— Тур!
Здоровяк понял меня с полуслова. В следующий миг шум битвы утонул в тяжёлом, рокочущем завывании боевого рога. Твари замерли. Подняли головы. Лишь на мгновение. Но и его было достаточно, чтобы перевернуть ситуацию в нашу пользу.
— Отбросить их! — рявкнул я. Бойцы рванули вперёд. Несколько тварей повисли на древках копий. Три оказались на земле. Попытались отползти назад, но в следующий миг фальшионы второй шеренги сделали своё дело. Из обрубков тощих конечностей, вспоротых животов, перерезанных глоток на брусчатку хлынула чёрная кровь.
— Тащи! Вытаскивай! — заорал я, пинком отбрасывая тварь, вцепившуюся в поваленных на землю бойцов.
Она отпрыгнула. Раскрыла усеянную окровавленными зубами пасть и зашипела, слепо водя головой. А в следующий миг, рухнула как подкошенная и забилась в предсмертных конвульсиях. Из перерубленной шеи хлынула кровь. Голова, судорожно щёлкающая зубами осталась болтаться на тонком куске кожи.
— Назад! В строй! Живо! — крик Бернарда больно резанул по ушам.
Разворот. Взгляд тут же упирается в стаю тварей почти докатившуюся до наших порядков. Того, что осталось от наших порядков. Строя нет. Бойцы разбившись на небольшие группы добивают тварей оставшихся от первой волны. Добивают и совершенно не замечают приближающейся опасности.
— Отступаем! Отходим! — крик сам собой вырывается из пересохшей глотки. Ноги делают шаг назад. Руки судорожно вцепились в рукоять выставленного перед собой клинка. Больше я ничего сделать не успеваю.
Боец оказавшийся ближе всех к переднему краю рухнул первым. На нём повисли сразу четыре существа, вцепившись зубами в руки и ноги. Пятое прыгнуло сверху и попыталось добраться до шеи. Солдат оказавшийся рядом попробовал вытащить товарища, но одна из тварей вцепилась ему в ногу, пытаясь своими гнилыми зубами прогрызть набивные шоссы. Вцепилось и рвануло на себя. Боец упал на землю, попытался отмахнуться, но ещё один монстр вгрызся ему в руку, обхватив её всеми четырьмя лапами.
Шаг вперёд. Короткий взмах клинком. Тварь, повалившая бойца на землю обзаводится глубокой рубленной раной через всю спину. Секунду продолжает грызть рукав его гамбезона, не понимая, что именно произошло. Затем раздаётся вой. Сука начинает брыкаться пытаясь достать руками до рассечённого позвоночника. Задние лапы болтаются словно мокрые, бесчувственные тряпки. Удар. Сука падает на брусчатку. Цепляется когтями за камни. Пытается отползти. В следующей миг копьё одного из бойцов врезается ей в шею.
Разворачиваюсь. Перед глазами мелькает оскаленная пасть очередного урода. Удар наотмашь. Серая сталь клинка перечёркивает оскалившуюся морду. Спустя миг из рассечённых щёк и рта начинает толчками выплёскиваться горячая кровь. Шаг в сторону. Короткий выпад. Кожа на горле следующей твари лопается, расходясь в разные стороны краями рваной раны. Что-то тянет меня за ногу. Рывок в сторону. Удар. Подошва тяжелого, окованного железом ботинка отпечатывается на уродливой морде твари, ломая кости лица и кроша кривые, сгнившие зубы.