Черная смерть
Шрифт:
По спине протекла струйка холодного пота. На лбу выступила испарина. Холодный солёный воздух липким комом застрял в глотке. Ещё немного. Ещё чуть-чуть удержать… Есть.
Я направил импульс заклинания вперёд и в стороны. Взмахнул рукой, разрывая связь с клубком энергии. И открыл глаза.
Первые твари были уже совсем рядом. Буквально в десяти метрах от нас. Казалось, ещё один прыжок и они окажутся прямо под копытами наших коней. Но так казалось лишь одно мгновение. А в следущий миг каменная галька под лапами уродов начала стремительно вспучиваться. Так, будто бы из под земли рос какой-то гигантский воздушный
Четырёх тварей из числа тех, что успели подобраться к нам достаточно близко, просто отшвырнуло назад. Запущенные со скоростью пуль мелкие камушки превратили их тела в кровавое решето, с которого свисали лоскуты гниющего мяса. Остальным тоже досталось. Град осколков прошёлся по толпе, заставив уродов вжаться в землю. Круглые блинчики береговой гальки выбивали зубы, рвали кожу, проламывали грудные клетки, дробили черепа тех, кто не успел прильнуть к земле. Каждый такой удар отдавался у меня в голове стуком кровяного молотка и стремительно нарастающей болью, постепенно начинавшей рвать мозг на куски. Заклинание брало свою плату. Я снова перестарался.
Внезапно стук в висках стих. Сознание, постепенно начинавшее проваливаться в тёмную пучину нестерпимой боли прояснилось. Нахлынуло чувство непередаваемого облегчение. А вместе с ним из носа брызнула тёплая, отдающая железом кровь.
— Я пуст, уходим! — заорал я поворачиваясь к Айлин. Заорал и сам себя не услышал. Уши как будто заложило ватой. По щеке потекло что-то тёплое и липкое. Девушка открыла рот, пытаясь мне что-то сказать. Но её слова тоже застряли в мокрой, вытекающей из ушей вате, долетев до моего сознания лишь отрывистым, глухим мычанием. Я осторожно коснулся своей щеки. Посмотрел на руку. Пальцы были перемазаны тёмной кровью. В голове снова зашумело. На глаза навернулись слёзы, затуманив взор. Я моргнул. Ещё раз. И ещё раз, пытаясь отогнать в сторону красную пелену. Айлин снова что-то крикнула. Сквозь вату в ушах прорвалось только одно слово: «глаза».
Что там у меня с глазами выяснять было некогда и не зачем. Они пока что могли видеть. И то, что они видели мне очень и очень не нравилось.
Вжавшиеся в землю, посечённые каменными осколками, изуродованные, если такое слово вообще к ним могло быть применимо, они начали шевелиться. Подниматься на ноги. И поворачивать оскалившиеся морды в нашу сторону, шумно втягивая воздух провалами ноздрей, оставшихся от сгнивших носов.
— Давай, пошёл, — снова крикнул я не слыша свой голос и хлестнул Гневко поводьями. Коня дважды уговаривать не пришлось. Он сразу взял с места в галоп, выбрасывая из под копыт клубы мелкой каменной крошки и круглые блинчики береговой гальки. Лошадь Айлин тут же рванула следом. Наверняка где-то позади в этот момент раздалось рычание тварей, бросившихся в погоню, но я не мог его слышать.
Ветер хлестал лицо капельками солёных брызг. Круп лошади судорожно трясся пытаясь вышвырнуть меня из седла. Я наклонился вперёд. Судорожно вцепился в гриву коня, надеясь не выпасть. И сощурил глаза, пытаясь отогнать застилавшую взор красную пелену.
Повезло в одном. Коня не нужно было направлять. Умная скотина запомнила дорогу и теперь несла нас обратно к городку.
Мимо пронеслась скала, за которой начиналась грунтовая дорога. Промелькнуло широкое,
— Стой! — окрик Айлин на этот раз был слышен довольно чётко. Как и храпение загнанного коня, у которого на губах начала проступать пена. Зверь нёсся так, словно бы за ним гналась сама смерть. Хотя почему словно бы, — Тормози, — вновь крикнула девушка. Её голос раздавался где-то далеко позади. Обозная кляча никак не могла угнаться за боевым скакуном.
Я оторвался от гривы коня, покрепче ухватился за поводья и потянул их назад, вынуждая скакуна запрокинуть назад морду и начать замедлять ход. Такого нахального обращения со своей тонкой творческой натурой Гневко стерпеть уже не мог, да и не собирался. Он встал на дыбы, чуть было не выбросив меня из седла и принялся громко ржать. Звук больно ударил по наконец-то прочистившимся ушам. Я снова мог нормально слышать.
Гравитация потащила меня вниз на землю. Пальцы снова судорожно, до боли в побелевших костяшках вцепились в поводья и гриву скакуна, пытаясь удержать пятую точку в седле. Положение спасла задняя лука, больно врезавшаяся мне в копчик и не давшая соскользнуть по мокрому от пота и морских брызг крупу лошади.
— Тише-тише, — шумно выдохнул я и осторожно похлопал я коня по холке, когда он наконец-то перестал бороться и снова опустился на все свои четыре конечности, — Спокойнее. Время терпит.
— Генри, ты в порядке? — встревоженно спросила Айлин, поравнявшись со мной.
— Жить буду, — я отвернулся в сторону и сплюнул. Шедшая носом кровь, успела противной солоноватой корочкой запечься на губах, пока мы уходили от погони.
— Вижу. Что мать твою это было? — в голосе девушки прорезались злые и раздражённые нотки.
Я отер рукой нос, отрывая с усов и кожи подсохшие корки, посмотрел на руку, а затем кивнул ей.
— Решил опробовать способность, которую получил ещё в Вестгарде. Да вот силы не рассчитал. Это из школы телекинеза, ничего страшного.
— Ничего страшного? Ничего страшного! — Айлин возмущённо посмотрела на меня, — Да ты меня до усрачки напугал. А еслиб ты сознание потерял и упал с лошади? Как бы я тебя отбивала у этой толпы, ты подумал? — её голос дрогнул. В нём прорезались какие-то странные, жалобные нотки. Ей похоже всё труднее было сохранять самообладание, — А еслиб они тебя покусали, то…
— Этого не случилось, — отрезал я, — И не случится, если мы как можно быстрее…
Договорить я не успел. Где-то далеко позади, сквозь шум прибоя с трудом прорвался грозный рёв разъярённой стаи.
— Дерьмо, — бросила Айлин, — Отстали но идут по следу. Должно быть почуяли запах крови.
— Или лошадиного дерьма, — добавил я, слегка хлестнув Гневко поводьями, чтобы тот начал понемногу шевелить копытами, — Надо возвращаться в Рифы и предупредить стражу, чтоб готовились к нападению.
— Погоди, — Айлин поравнялась со мной, залезла в сумку и достала оттуда кусок серой тряпки и бросила мне, — Оботрись.
— У нас мало времени, — попытался было возразить я, но она оборвала меня на полуслове.