Черная смерть
Шрифт:
На несколько мгновений в пропитанном влагой и солью воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь криками чаек и шумом морского прибоя. Где-то вдалеке зазвенела корабельная рында. Из-за скалы медленно, величественно выплывал огромный трёхмачтовый парусник. По его палубе сновали матросы. Иногда сквозь шум прибоя прорывались резкие окрики команд.
— И всё-таки я рада, что мы выбрались, — Айлин поглядела на корабль и легонько тронула пятками остановившуюся лошадь, — Честно сказать плавание меня вымотало в конец. Надо было взять передышку хоть на часок. Прежде чем нас снова задушит город.
—
— Не только, — возразила девушка, — Не пойми меня неправильно. У нас в отряде хорошие ребята, но за последнюю неделю я от них устала. Они иногда так смотрят… — Айлин поёжилась, — Меня аж дрожь пробирает. Ну и манеры у них… Не на высоте. Представляешь, один прямо при мне достал свой шланг и начал мочиться за борт. Даже не отошёл из вежливости. И только когда я ему пригрозила, что превращу его хер в горстку пепла, если не прекратит… Да и остальные в этом плане тоже стеснительностью не отличались.
— Ну, тут уж тебе придётся понять и войти в положение, — я пожал плечами, — Нам и так стоило больших усилий выбить хотя-бы одну комнату под сортир, чтоб хотя-бы дамы не были вынуждены ходить за борт. Вот только для второй такой на барке просто не было места. Я тоже чтоб ты знала, справлял нужду именно туда. Не сходить же на берег, каждый раз, как кому-нибудь приспичит поссать.
— Да знаю я, — отмахнулась Айлин, — И всё понимаю. Просто всё это смешалось в одну кучу и… В общем надо было от этого отдохнуть. Кроме того… — девушка замялась, пытаясь подобрать нужные слова. Её лицо внезапно посерело. Плечи осунулись. Она зябко поёжилась, — Кроме того всё это мелочи, по сравнению с другим.
— Чем, — поинтересовался я, подгоняя пятками Гневко. Конь почему-то начал встревоженно стричь ушами, водить мордой и шумно втягивать носом воздух. Странно. Раньше он вёл себя достаточно спокойно. Может, устал выносить меня в качестве всадника? Или просто вновь буйный нрав разыгрался.
— Я тоже начала видеть сны, — мрачно бросила девушка, — И они мне совсем не понравились.
— Что увидела, — я легонько хлестнул Гневко поводьями. Дорога тут делала поворот, огибая скалу, но норовистый конь почему-то упорно отказывался идти дальше. Фыркал, бил землю копытом и стоял на месте будто вкопанный. С кобылой Айлин тоже происходило что-то странное. Она наклонила морду к земле и начала нюхать береговую гальку, изредка всхрапывая.
Девушка ударила её в бока пятками и хлестнула поводьями. Кобыла неохотно подчинилась. Видя это Гневко тоже прекратил упрямится и понемногу побрёл вперёд. Но тревога его не покинула. Я буквально задницей и бёдрами чувствовал, что конь напряжен словно натянутая струна. В любой момент готов сбросить с себя седока и ударить в галоп, уносясь прочь от этой странной скалы.
— Я видела собственную смерть… — договорить девушка не успела. Мы всё-таки обогнули скалу. И увидели сына рыбака и двух стражников. Вернее то, что от них осталось.
На гальке лежала груда мяса. Три тела без рук и без ног. У одного, того, что когда-то был в простой льняной рубахе, превратившийся сейчас в окровавленные лохмотья был вспорот и выеден живот. Чёрная, лоснящаяся верёвка кишков лежала неподалёку, стекая на мелкие камни кровью и какой-то слизью. Телам
Над телами и их кусками склонились существа. Две дюжины тощих, покрытых чёрной коростой тварей. Когда-то они были людьми, но болезнь изменила их тела до неузнаваемости. Одна из таких тварей, чавкала совсем недалеко от скалы, так что у нас была возможность рассмотреть её во всей красе.
Кожа высохла и потрескалась, сильно обтянув кости. Губы сгнили, обнажив острые, покрытые свежей кровью кривые зубы. Нос провалился внутрь черепа. На его месте осталась уродливая дыра из которой сочилась полупрозрачная слизь. Глаз не было вовсе. Ввалившиеся глазницы заросли какими-то странными мясными волокнами, своим внешним видом напоминавшие то ли грибок, то ли какой-то странный лишайник. Вероятно именно из-за этого ни одна из тварей нас ещё не заметила.
Айлин медленно повернулась ко мне. Лицо девушки побледнело от ужаса. Губы дрожали. Но тем не менее она смогла сдержаться и не проронила ни звука. Лишь медленно подняла руку и указала назад. Туда, откуда мы только что приехали. Я молча кивнул. Натянул поводья и начал осторожно, разворачивать Гневко.
Но нервы у коня оказались куда слабее чем у девушки. Вместо того, чтобы тихо повернуться и столь же тихо убраться подальше от этой кровавой вакханалии, Гневко громко заржал и поднялся на дыбы. Мир начал переворачиваться. Я наклонился вперёд. Судорожно вцепился в уздечку и гриву. Сжал бока коня бёдрами, пытаясь не вывалиться из седла.
Получилось. Спустя секунду передние копыта Гневко вновь ударили по мелкой береговой гальке. На несколько секунд между ударами волн над пляжем повисла напряженная тишина. Не было слышно ни чавканья челюстей, ни тихого утробного рычания, ни хруста разрываемого мяса. Твари замерли. Они стояли и смотрели, своими пустыми, заросшими мясом и какой-то дрянью глазницами. Смотрели прямо на нас.
Глава 3
«К оружию!»
Тишину разорвал глухой утробный рык, тут же утонувший в рокоте волн. Твари, как по команде, бросились в нашу сторону.
— А вот и экзамен! — крикнула Айлин сплетая над левой ладонью крохотный сгусток света. В следующий миг стрела сорвалась вперёд и ударилась в береговую гальку прямо перед лапами первых тварей, обдав их градом камней и огненных брызг. Двоих уродов тут же начало охватывать пламя. Остальные шарахнулись в стороны, пытаясь прикрыть уродливые морды тем, во что превратились их руки. Значит боль они всё-таки чувствуют.
Я сосредоточился. Закрыл глаза. Вытянул из ладони пучок тонких энергетических нитей. Сплёл его прямо под мелкой галькой, покрывавшей весь берег. Начал накачивать его силой.
— Генри! — крик Айлин с трудом прорывался сквозь глухой, почти непроницаемый туман, окутавший моё сознание, — Они…
Дальнейших её слов я не слышал. Мир вокруг меня исчез. Остался лишь набухающий комок пульсирующей энергии готовый в любой момент взорваться обдав всю округу снопами своих искр. Он, да ещё тяжелый стук кровяных молотков в виски.