Черная стая
Шрифт:
Франсуа Фурнье-Сарволез, прозванный испанцами "Демон" за ужасающую жестокость, с которой он действовал против герильясов, восседал на белом коне с надменным видом. Его иссиня-черные волосы уже тронула первая седина, а некогда скульптурное лицо подернулось жирком, но синие глаза метали молнии.
– - Господин генерал, -- обратился к нему Лютцов, -- прикажите остановить свои войска во избежание случайного столкновения с моим отрядом, следующим за Эльбу на основании перемирия.
– - Перемирие для всех, кроме вас!
– - воскликнул Фурнье.
– -
При этих словах Лютцов, к которому уже приближались французские всадники, резко развернул коня и бросился обратно к отряду. Войцех и Теодор помчались за ним, перемахнув через ров, почти не заметив препятствия. За ними по пятам летел взвод французских гусар, встреченных дружным залпом фланкеров.
– - Уходим!
– - воскликнул Лютцов.
– - Это предательство!
Но было уже поздно. Норманн с двумя эскадронами пустился рысью и, опередив головную часть прусского отряда, преградил ему путь.
Июньские сумерки быстро сгущались в непроглядную ночь. Во тьме засверкали выстрелы, густой белый дым заволок дорогу. Вюртембергские драгуны врубились в прусскую кавалерию, едва успевшую выхватить сабли. В первую же минуту конь под Лютцовым упал, сраженный пулей. Пехота, присоединившаяся к фрайкору в Роде, бросилась бежать, еще более усиливая сумятицу. Лязг стали и истошное конское ржание утонули в надвигающейся ночной тьме.
Не успевшие приготовиться к отпору прусские кавалеристы падали, как подкошенные колосья. В безумной свалке кони топтали раненных и мертвых, пытаясь вырваться из огненного кольца. Иногда кому-то из всадников удавалось прорваться сквозь строй драгун, но большая часть гибла под выстрелами и ударами сабель, и земля под копытами стала скользкой от крови.
Войцех отчаянно рубился, пытаясь собрать эскадрон для прорыва. Вспышки выстрелов выхватывали из темноты искаженные бешенством лица всадников, алыми сполохами сияя на окровавленных клинках. Сквозь застилающую глаза багровую пелену Шемет еще успел увидеть падающего с коня Кернера с залитым кровью лицом, и мир погрузился в бушующее море кипящей ярости. Горячие капли вражеской крови жгли щеки расплавленным оловом, струи затекали в рукава, локоть начинал неметь от жестоких ударов, но Войцех колол и кромсал, уже не видя ничего перед собой, и сквозь стиснутые зубы вырывалось только хриплое рычание.
– - Войцех! Войцех!
Отчаянный девичий голос ворвался откуда-то издалека, вернув его из огненной бездны. Клара, забросив за спину разряженный карабин, отбивалась от драгунских палашей легкой шпагой, рядом Дитрих с трудом пытался удержать ее взбесившегося жеребца, рвущегося прочь из битвы.
Войцех, выдернув саблю из груди драгуна, бросился вперед, подавая девушке руку. Клара взлетела на коня позади него, и Йорик слился с темнотой, унося двоих всадников. Рядом мчался вырвавшийся из кольца Дитрих, ведя в поводу косящего бешеными глазами коня Клерхен. Крики умирающих людей и лошадей преследовали их, но сейчас важнее всего было спасти свою жизнь. Месть вероломному врагу откладывалась до более благоприятных времен.
– - Кто еще выбрался?
– - задыхающимся голосом спросил Войцех, осадив коня на опушке небольшой рощицы.
– - Майору вахмистр Цох своего коня уступил, -- сообщил Дитрих, обтирая взмыленные бока своего жеребца, -- Бечвартовский со своими уланами разогнал драгун, и Лютцов ушел вместе с Рейхе и парой десятков гусар.
– - Уланы тоже многие ушли, -- добавила Клара, -- из наших кое-кто. Кажется, они направились по дороге на Лейпциг.
– - Значит, и нам нужно в Лейпциг, -- не терпящим возражений тоном заявил Войцех, -- майора найдем позже. До конца перемирия еще два месяца, повоевать нам все равно не дадут.
– - Ты на себя погляди, -- нахмурился Дитрих.
– - Мундир кровью залит, словно ты в ней купался. Далеко не уедем.
– - Может, местные жители помогут?
– - не слишком веря в собственные слова, пожал плечами Шемет.
– - Переоденемся в штатское, доберемся.
– - Или французам сдадут при первой же возможности, -- возразил Дитрих, -- на север пробираться надо, за Эльбу.
– - Я попробую сходить в деревню, -- предложила Клара, указывая рукой в направлении далеких огоньков, пробивающихся через полосу деревьев у дороги, -- заодно и поесть принесу.
– - Как?
– - Войцех схватил ее за руку, развернул к себе, глянул в глаза.
– - Думаешь, твой мундир выглядит более французским?
– - У меня в бауле есть платье, -- улыбнулась девушка, -- все выбросить жалела. Вот и пригодится.
Предложение, за неимением другого выхода, было принято. Дожидаться Клару в лесу друзья, однако, не согласились, проводив ее до деревенской околицы. Коней вели в поводу, обернув копыта разодранным доломаном Войцеха, ни на что другое после боя не пригодным. В такой поздний час большая часть деревни уже спала, но заглянувшей на одинокий огонек девушке повезло. Добросердечная крестьянка, накормив ее хлебом и молоком, исподволь выпытала всю подноготную и велела звать своих спутников в дом.
Коней, стреножив, оставили пастись на деревенском лугу, в надежде, что французы ночью не нагрянут. Нехитрую деревенскую снедь молодые люди поглощали с волчьей поспешностью, и старая Мина участливо кивала головой, наблюдая за ними. Дитрих и Клара уснули на широких лавках, где хозяйка им постелила, едва коснувшись головой подушки, но Войцех еще долго ворочался. В ушах стоял шум битвы, и руки бессильно сжимались, когда перед глазами мелькали мертвые лица убитых гусар. Впрочем, плен представлялся ему намного худшей участью, чем гибель в бою, и он был полон решимости довести свой маленький отряд до Бойценбурга, не попавшись в руки неприятеля.
Утром Мина разбудила его ни свет, ни заря.
– - Просыпайтесь, герр офицер, -- шепнула она в самое ухо Войцеха, -- и пойдемте со мной.
– - Да что случилось-то?
– - спросил встревоженный Шемет, но хозяйка только палец к губам приложила.
Дождавшись, пока он соберется, повела задними дворами в большой деревенский дом, постучала в калитку условным стуком. Открыл ей пожилой высокий мужчина в цветном жилете поверх измятой нижней рубахи. Огляделся по сторонам, жестом пригласил войти.