Черничная Чайка
Шрифт:
– А тебе…
Я перебирал в голове прозвища, которые бы подходили Авроре Кошмар, и ничего, кроме Кошмара, не придумывалось.
– Приятно подавиться, – пожелал я и отбыл.
Аврора гадко хохотала мне в спину.
После скудного завтрака ничего другого не оставалось – я отправился исследовать пространство. Обошел в двадцатый раз лагерь – ничего интересного. Сходил на вокзал. Вагон уныло ржавел на перроне, внутри свистел ветер. Какой-то кошмар…
Кошмар, тьфу ты!
Спустился вниз, к морю, к бассейну. Бассейн наполнен, вода есть, чистая, какие-то утки местные плавают, фламинго или еще что-то там, мусор. Одним словом, запустение полное и повсеместное. Даже ботов не видно. Грусть-тоска…
Кстати, Заскок остался в столовой. Видимо, он не только мой бот, видимо, он и за Авророй приглядывает. А может, хотел с баяном уединиться, зафугачить фугу, засимфонить симфонию.
Да уж… Забросили черт-те куда, приставили одного ржавого бота на двоих, никакого уважения к заслугам… Перевоспитывайся, называется! Нет, конечно, скверная каша, чистый воздух и робот-хам быстро превратят меня в человека. И никаких тебе педагогов! Где вы, чемпионы мира по педагогике? Нету…
И какое-то предчувствие нехорошее…
Может, тут у них спутник? Висит над этим островом, посылает вниз гипноизлучение?
Нет, все равно страшно. Сегодня же схожу в тир, еще оружия наберу, страшно…
Я вспомнил, как кормил дрянной кашей потягинскую банду, и подумал. О том, что жизнь подобна бумерангу. Надо побеседовать с Авророй. Серьезно побеседовать, она какой-никакой, а все-таки человек, гомо, практически, сапиенс.
Плюнул в бассейн и отправился вверх по лестнице.
Обнаружить авроринское бунгало труда никакого не составило – вокруг чистота и вроде как цветочки даже заколосились. Девчонки любят красоту, тут уж ничего не поделаешь, им бы лишь портить все.
Стучать не стал, не в Версале, чай, заглянул так.
Аврора висела на балке под потолком, подтягивалась. Тренируется, значит. Футболка задралась, на животе татуировка, какой-то древний знак или руна, то ли «ярость», то ли «смерть врагам».
– Приветствую еще раз, – кивнул я, – все совершенствуешься?
Улегся на пустую койку. Аврора не ответила, продолжала упражняться.
– Молодец, – я зевнул. – Будешь, как…
Аврора хмыкнула и подтягиваться прекратила, спрыгнула.
– Я вот что хотел тебя спросить, Аврора…
– Спрашивай, не тяни время.
– Ну, вот что хотел… Как ты думаешь, почему тут никого нет?
Аврора пожала плечами.
– Странно все это… – я повертел в воздухе пальцем. – Должны вроде перевоспитывать. Может, мир погиб, а?
– Скорее всего, просто… Эпидемия. Какой-нибудь насморк с периферии занесли, вот и это… Карантин объявили.
– Не, мир погиб, – возразил я. – Ты ничего про какие-нибудь эксперименты новые не слышала?
Аврора помотала лысой головой.
– Может, опять машину времени запускали? – предположил я.
– Машину дураков запускали, – поправила Аврора. – Но уже давно, лет тринадцать назад. Или четырнадцать. Тебе сейчас, кстати, сколько?
– Нет, я серьезно. Или простой одинокий гений изобрел опять какую-нибудь колбасятину, и мир рухнул…
– Ничего не рухнуло, – Аврора подула на ладони, чем напомнила мне Октябрину. – Просто… временные трудности, вот и все. Прилетят через пару дней.
Но я ее не услышал.
– Да, – сказал я, – прилетят. Вся королевская конница, вся королевская рать… Никто не прилетит, мир погиб. Остались только мы с тобой. Ты, да я – вот и все человечество. Знаешь, на нас теперь лежит большая ответственность.
– Какая еще ответственность? – нахмурилась Аврора.
– Ну как какая, ты разве не понимаешь? Планетарная. Именно мы с тобой должны возродить род людской…
– Пошел вон! – рявкнула Аврора, как недавно убитый мною тираннозавр. – Пусть лучше человечество вымрет!
Она схватила ножку от кровати и кинулась за мной вдогонку.
Немного побегали, километра два, потом Аврора устала, выкинула дубину и крикнула:
– Стой, Уткин!
– Человечество выживет?! – усмехнулся я.
Но на всякий случай остановился в пятнадцати метрах от Авроры – а вдруг кинется?
– Да брось ты… – Аврора тяжело дышала. – Чушь разную порешь… Но нам ведь тут как-то надо выживать…
– Согласен.
– Тогда перемирие?
– Ну, давай. Я предлагаю для начала опросить твоего бота…
– С чего ты взял, что это мой?
Я указал пальцем. К нам ковылял бот Заскок. На плече баян. Я поморщился. Баян походил на квадратный горб, только не сзади, а спереди. Впрочем, я думаю, Заскок мог играть и с баяном на спине, руки у него на шарнирах.
Но сейчас Заскок не играл.
– Этот баянист за тобой приглядывает, – сказал я. – Ну, чтобы ты чего не натворила…
Аврора принялась мрачнеть.
– Все-все, – сказал я примиряюще, – больше не буду. Я просто к тому, что ты в ботах лучше меня разбираешься, ты же все время за их независимость боролась…
– И что?
– И то. Спроси у этого гармониста, что тут происходит. Он тебе наверняка расскажет.
Аврора подозвала пальцем Заскока. Тот нехотя приблизился.
– Послушай, мы хотим тебя спросить: что тут происходит?
Заскок поморщился. Боты не могут морщиться, у них для этого нет лиц. Но этот поморщился. По железу будто коррозия пробежала. Наверное, это был какой-то специализированный бот – педагогический. Железный Коменский. Не исключено, что он перевоспитал уже целый сонм правонарушителей. Одним своим кислым видом.
– Что тут происходит? – повторила Аврора.
– А что вас, собственно, не устраивает? – с вызовом произнес Заскок.
– Где люди? – спросил уже я.
– Это конфиденциальная информация.