Черное облако (другой перевод)

Хойл Фред

В следующие три дня в Нортонстоу не пришло ни одного сообщения. Трудно было сказать, вызвано ли это поглощением или же сообщения просто не посылали. Нужно было что-то делать, было решено изменить план действий. Марлоу сообщил Паркинсону:

— Мы решили, что не следует надеяться на случайные передачи, пора как следует разобраться в этом явлении.

— И что вы намерены предпринять?

— Мы направим антенны вверх, а не горизонтально, как делаем это сейчас. Тогда можно будет использовать сигналы для исследования этой необычной ионизации. Будем ловить отражения своих собственных сигналов.

Два дня радиоастрономы настраивали антенны для эксперимента. К вечеру 9 декабря приготовления были закончены. В ожидании результатов в лаборатории связи собралась целая толпа.

— Порядок. Начали, — сказал кто-то. — С какой длины волны начнем?

— Думаю, с одного метра, — предложил Барнет. — Если Кингсли окажется прав, и волна длиной в двадцать пять сантиметров находится на самой границе прохождения, и дело действительно в том, что она затухает, то метровая длина волны должна быть близка к критической, если направить ее вертикально вверх.

Передатчик, генерирующий метровую волну, был включен.

— Она проходит, — заметил Барнет.

— Как вы узнали? — спросил Паркинсон Марлоу.

— К нам возвращается только очень слабый сигнал, — ответил Марлоу. — Это видно на экране. Большая часть мощности поглощается или уходит через атмосферу в космос.

Полчаса прошли в наблюдении и обсуждениях. Затем все оживились.

— Сигнал растет.

— Смотрите! — удивленно воскликнул Марлоу. — Он стремительно растет!

Отраженный сигнал продолжал расти около десяти минут.

— Вот так дела, он уже достиг насыщения. Сейчас он полностью отражается, — сказал Лестер.

— Получается, вы были правы, Крис. Мы находимся, вероятно, вблизи от критической частоты. Отражение происходит на высоте около восьмидесяти километров, как мы и ожидали. Ионизация там, должно быть, в сто или тысячу раз выше нормы.

На измерения потратили еще полчаса.

— Давайте, лучше посмотрим, как обстоят дела на десяти сантиметрах, — предложил Марлоу.

Переключили тумблеры.

— Сейчас мы на десяти сантиметрах. Волна свободно проходит сквозь атмосферу, как это, впрочем, и должно быть, — отметил Барнет.

— Надоела мне ваша наука, — сказала Энн Холей. — Пойду, заварю чай. Пойдем со мной, Крис, если ты в состоянии оставить на несколько минут свои метры и шкалы.

Немного погодя, когда они пили чай и разговаривали на общие темы, Лестер изумленно воскликнул:

— Боже праведный! Взгляните-ка! — Невероятно! — Не верю своим глазам.

— Десятисантиметровая волна отражается! Это значит, что ионизация там растет с колоссальной скоростью, — объяснил Марлоу Паркинсону.

— Опять какая-то чертовщина. — Выходит, ионизация увеличилась в сотни раз, но с начала передачи не прошло и часа. Невероятно.

— Давайте, Гарри, теперь пошлем сигнал на волне в один сантиметр — сказал Кингсли Лестеру.

Вместо десятисантиметрового сигнала был послан односантиметровый.

— Ну, он отлично проходит, — заметил кто-то.

— Погодите. Готов спорить, что и односантиметровая волна через полчаса начнет отражаться, попомните мое слово, — сказал Барнет.

Паркинсон спросил:

— Какое сообщение вы посылаете?

— Никакого, — ответил Лестер. — Просто посылаем непрерывную волну.

Как будто это что-нибудь мне объяснило, подумал Паркинсон. Ученые просидели у приборов несколько часов, но ничего значительного не произошло.

— Да, волна по-прежнему проходит. Посмотрим, что будет после обеда, — сказал Барнет.

И после обеда односантиметровая волна продолжала беспрепятственно проходить сквозь атмосферу.

— Может быть, пора опять переключить на десять сантиметров? — предложил Марлоу.

— Ладно, почему бы и нет. — Лестер с готовностью переключил тумблеры. — Интересно, — сказал он. — Она проходит и на десяти сантиметрах. Видимо, ионизация падает, и к тому же очень быстро.

— Возможно, дело в наличии отрицательных ионов, — проговорил Вейхарт.

Через десять минут Лестер взволнованно закричал:

— Посмотрите, сигнал снова растет!

Он был прав. В течение следующих нескольких минут отраженный сигнал очень быстро рос, приближаясь к максимальному значению.

— Теперь полное отражение. Что нам делать дальше? Возвращаться к одному сантиметру?

— Нет, Гарри, — сказал Кингсли. — Нам следует пойти наверх в гостиную, выпить там кофе и послушать, что нам сыграют дивные руки Энн. Я предлагаю выключить все и вернуться часа через два.

— Ради бога, Крис, что вы задумали?

— У меня возникла совершенно дикая, даже, пожалуй, сумасшедшая идея. Но надеюсь, вы простите мне ее в виде исключения.

— В виде исключения! — воскликнул Марлоу. — Вот как! Да вам, Крис, потакают с того самого дня, как вы родились.

— Может быть, это действительно так, но не слишком вежливо обращать на это внимание, Джефф. Пошли, Энн. Ты давно собиралась сыграть Бетховена. Опус 106. Сейчас самый подходящий случай.

Часа через полтора, когда в ушах у всех еще звучали аккорды Большой сонаты, компания опять вернулась к передатчику.

— Попробуем сначала один метр, вдруг повезет, — сказал Кингсли.

— Держу пари, что на одном метре нас ждет полное отражение, — сказал Барнет, щелкая переключателями.

— Клянусь всеми святыми, я проиграл! — воскликнул он через несколько минут. — Сигнал проходит. Это просто невероятно, и все же это так.