Черное озеро

Разумовская К.

Я пообещал охранять её безопасность от остальных. Забавно. Оказалось, оберегать её нужно было от себя самого.

– Нам нужно уходить.

Голос звучит хрипло, но уверенно. Убираю волосы, упавшие на глаза, и отряхиваю траву, прилипшую к брюкам. Инесса поднимает испуганное лицо на меня. Ее длинные черные ресницы слиплись между собой, делая ее похожей на куклу. Потрепанную детскую игрушку.

– Ты пытался убить меня!

Да, я хотел бы тебя убить. Но не так. Если вообще мог серьезно желать этого. То, что только

что произошло не сравнится со всеми обидами и злостью.

Неловко отвожу взгляд и осматриваюсь на берегу. Пусто. Ивовые кусты, живой изгородью, прячут с глаз противоположный берег и заводь.

– Нет. Я спас тебя.

После того, как чуть не угробил.

Отжимаю полы костюма и разворачиваюсь спиной к девчонке, чтобы она ненароком не заметила сожаления на моем лице. Инесса кричит на меня вполне ясно почему она это делает:

– Ты пытался меня убить!

– Тише!

Прислушиваюсь. Помимо воя собак по ту сторону водоема доносятся голоса. Ещё далеко.

Хватаю Инессу за рукав и пытаюсь поднять на ноги. Воровка извивается и бьёт меня наотмашь. Отпускаю её плащ, и Инесса с глухим звуком приземляется на землю.

Большие голубые глаза встречаются с моими. Лицо белое, как мел, губы всё ещё синие. Инесса обхватывает себя за плечи и говорит тихо, без эмоций:

– Не смей прикасаться ко мне. Не в этой жизни.

Ветер ударяет меня в спину, и я провожаю его взглядом, пока он путается в кустах, забредая в лес.

У нас слишком мало времени.

Присаживаюсь на колени возле Инессы и нервно поправляю сырые волосы. Она отшатывается, как если бы на неё замахнулись.

– Это была необходимость. – выдавливаю из себя я, за что и получаю смачную пощечину.

Поделом мне.

Щеку жжет, но я стараюсь не обращать на это внимание.

– Ты должна иди со мной.

Инесса пытается выглядеть уверенно, но ее заметно мотает из стороны в сторону. Она вновь падает на колени.

– Я ничего тебе не должна.

Я, безусловно, могу просто потащить ее силой, но после случившегося это кажется дикостью. Протянув ей руку, я, напрочь позабыв о гордости, выдавливаю из себя совсем непривычные мне слова:

– Я хочу помочь. – Глубоко вдыхаю и разглядываю ее лицо в поисках подсказки.

Мне никогда не составляло труда говорить людям то, что они хотят услышать. Но не в этот раз.

Ее кожа медленно принимает нормальный цвет. Губы, всё ещё синие, приоткрыты, а испуганный распахнутый взгляд заставляет тело покрыться мурашками.

– Я не должен был так с тобой обращаться. Я хочу все исправить, но если мы останемся здесь, то нас расстреляют, и я ничего не смогу сделать, понимаешь?

В ответ – молчание.

– Ты права, я не герой, а простой неудачник, и я бы мог оставить тебя здесь или не вылавливать вовсе. Дай мне шанс спасти нас обоих. – кашляю, прикрыв губы тыльной стороной ладони. Как

будто я не создан для того, чтобы выдавить из себя последнее слово. – Пожалуйста.

Приглашающе машу рукой в воздухе. Спустя пару мучительно долгих секунд девушка неуверенно протягивает свою ладонь в ответ. Холодная, но живая. Помогаю Инессе подняться, придерживая за тонкие предплечья. Скрывшись в тени сосен, прислушиваюсь. Пшеничное поле бездвижно, но голоса звучат ближе.

Может, из-за воды?

Собаки легко возьмут наш след по лесу, но если бы мы проплывем по реке и выйдем на берег чуть дальше, то это даст нам больше времени или же вообще собьет собак со следа. Хорошие охотничьи гончие – удел царя и семей Раннсэльв и Муониэльвен. Все они слишком далеко от западных земель.

– Ты не умеешь плавать? – вопрос срывается с моих губ раньше, чем я успеваю его обдумать.

– Нет, я просто решила напиться воды до смерти.

Слишком ехидно для той, кто только что утонул, бубнит Инесса, стуча зубами. Уже заранее жалею о том, что мне приходится сказать.

– Ну, тогда нам придется это повторить.

– Ты псих!

– А ты не оригинальна в своих высказываниях.

Застёгиваю пиджак и поправляю ворот рубахи. Воровка с ужасом следит за каждым моим движением, раззявив рот.

– Я лучше умру, чем снова окажусь в воде.

– Ты умрешь, если нас поймают. Я помогу.

Она не принялась изображать доверие, но и не спорит. Лишь крепче цепляется за мою руку. Мы подходим к берегу, преодолев ивовые заросли. Инесса отрывает полный испуга взгляд от чернеющей водной глади и ее еще синюшные губы искажаются в подобии улыбки. Серебряный свет луны подсвечивает бледное лицо. Теперь Инесса ещё больше походит на призрака.

– Если я сегодня умру, то ты расстроишься?

Вопрос застаёт меня врасплох. Еще хуже то, каким оказывается ответ.

Да. Я расстроюсь. Меня передергивает от одной этой мысли. Скорбь – человеческая слабость. Этому меня усердно учил Волган. И пусть он был дрянным учителем, я ни раз повторял его слова словно молитву: «жалость – непозволительная роскошь даже для царей». Я шептал эти слова на ухо Виндея Воронцова, когда его тело покидала жизнь.

– Нет.

Ложь. Гадкий обман, но лучше он, чем омерзительная правда.

Девчонка улыбается. Последнее, чего ожидаешь в качестве реакции, когда говоришь, что тебе абсолютно плевать на чью-то жизнь.

– Спасибо за честность. Я знаю, ты что-то утаиваешь от остальных. Твои люди шепчутся. Просто сделай то, что хочешь. Может хоть это тебя успокоит.

Ее голос звучит ровно и как-то совсем неподходяще ее потрепанному внешнему виду.

– Надеюсь, ты научишься плавать.

Подхватываю ее на руки забегаю в заводь. Вода сковывает мышцы холодными объятиями. Инесса вцепилась в мою шею, перекрывая кислород.