Черное перо серой вороны
Шрифт:
Между тем мимо замелькали полосатые шлагбаумы, перекрывающие ответвления к иным дачам, разномастные заборы из бетонных блоков, из кирпича, из гофрированного оцинкованного железа, из железа с дырками, из железной сетки и колючей проволоки поверх всего; замелькали железные же ворота, будки охранников, столбы с фонарями и камерами слежения, но самих дач видно почти не было: большинство из них стыдливо таилось за плотной стеной леса.
Машина свернула, немного проехала и, уткнувшись в шлагбаум, разразилась короткими тявкающими звуками. Шлагбаум поднялся, пропуская ее, еще метров сто – и перед нею поехали в сторону железные ворота, машина, мягко шелестя шинами, покатила
Светка, забыв обо всем на свете, с визгом взлетела по лестнице вверх, чмокнула деда в щеку, на мгновение повисла на шее матери, затем гувернантки, закружила Жорочку, приведя его в смущение и вогнав в краску, и тут же принялась раздавать сувениры: кому ракушку, кому осколок кувшина времен Боспорского царства, кому замысловатый камешек, найденный на морском берегу. И хотя она искренне радовалась встрече с родными, где-то внутри ее сидел червячок и грыз, напоминая о Пашке, попавшем в какую-то непонятную историю, мелькало его распухшее лицо с кровоподтеком под глазом, с остатками въевшейся в него оранжевой краски, изъеденное комарами, с белым бинтом, охватывающем голову с огненными волосами. И даже тогда, когда она смеялась от радости встречи с родными людьми, слезы стояли так близко, что приходилось напрягать все свои силенки, чтобы не выпустить их наружу. Еще не обозначив свое решение словами, Светка знала, что завтра же с утра сядет на велосипед и поедет к Пашке, прихватив с собой Жорочку, очень надежного друга, которому можно доверить все-все-все.
– А где папа? – спросила она, посмотрев на маму.
– Папа у себя в кабинете, – ответила мама. – Там у него какое-то совещание, – пояснила она. – Не ходи к нему, не мешай. Сам выйдет.
Светка, как ни была поглощена сама собой, все-таки успела заметить, что мама чем-то расстроена, дед хмурится, Жорочка тоже какой-то не такой, одна лишь тетя Лиза как всегда строга, и на лице ее не видно ничего, кроме самого лица, красивого, но холодного, как морды железобетонных львов, венчающих балюстраду.
– Ну ладно! – беспечно махнула Светка загорелой рукой. И тут же обратилась к Жорочке: – Жорик, помоги мне донести сумку до моей комнаты.
И пошла к двери, покачивая бедрами, как какая-нибудь маникенщица на подиуме.
Тетя Лиза посмотрела ей вслед весьма неодобрительно своими холодными серыми глазами, произнесла строгим голосом, обращаясь к Жорочке:
– Отнесешь сумку, сразу же возвращайся.
Жорочка вспыхнул, будто его уличили в чем-то нехорошем, но ничего не сказал, подхватил сумку, вздернул ее ремень на узкое плечо и, перегнувшись на одну сторону, поспешил вслед за Светкой.
Когда он, не постучавшись, вошел в ее комнату, Светка, уже раздевшись до кружевных трусиков и лифчика, копалась в ящике комода, подбирая себе белье для ванны. Жорочка замер у порога, понимая, что надо бы уйти, но ноги его не слушались, и он оставался на месте, не отрывая от Светки взгляда своих светло-коричневых глаз, глубоко упрятанных в подлобье.
– Ну чего ты там встал? – прикрикнула на него Светка. – Поставь сумку на стул и иди сюда.
Жорочка повиновался и, потея, приблизился к ней: он был влюблен в свою троюродную сестру, боясь признаться в этом даже самому себе, но больше всего, что кто-то из взрослых заметит это и… и дальше… дальше хоть топись.
А Светка, ничуть его не стесняясь, будто они были на пляже, тут же приказала ему своим категорическим тоном:
– Рассказывай, что тут у вас произошло?
– А что рассказывать? – не понял Жорочка.
– Как что? Ты что, совсем ничего не знаешь? Я только приехала – и то знаю.
– Это ты про дедушкин день рождения?
– При чем тут дедушкин день рождения? Я про то, что написали на гаражах у Гнилого оврага против власти.
– А-а, – разочарованно протянул Жорочка, которому очень хотелось рассказать Светке, как он принародно выступил против этого отвратительного бандита Осевкина, и тогда, быть может, Светка не станет обращаться с ним как с маленьким ребенком. – На гаражах? – переспросил он. – Так я там не был, то есть не видел, что там написано.
– Ну вот, здрасте! Весь город видел, а ты не видел.
– Так меня не пускают в город. Говорят, что там какие-то хулиганы. Но я знаю, что написали там что-то не против власти, а против Осевкина, который не платит рабочим зарплату. А что именно, я не знаю. Но на дне рождения я ему, Осевкину, так и сказал, что он бандит и что он не имеет права не платить зарплату. Потому что это не по закону.
– Ну и что? – спросила Светка, но так, точно сказать Осевкину принародно, что он бандит, может каждый и ему за это ничего не будет.
– Ничего, – пожал плечами Жорочка, удрученный тем, что Светка не обратила внимание на самое главное в его словах. И, приблизившись еще на полшага, перешел на шепот: – Сегодня у твоего папы совещание по этому поводу. Я нечаянно слышал, как твой папа приказал начальнику полиции Купчикову найти какого-то мальчишку, которого сперва поймали, когда он писал, а потом… а что потом, я не расслышал. Наверное, он сбежал, вот его и ищут, чтобы узнать про его сообщников.
– Подслушивал? – спросила Светка и поглядела на Жорочку с тем любопытством, которое не знаешь, как расценивать. Да Жорочка и не был способен расценивать что бы то ни было в присутствии Светки: он только потел и краснел. Тем более сейчас, когда Светка перед ним почти голая и ничуть его не стесняется. – А фамилию мальчишки не расслышал?
– Не-ет, – прошептал Жорочка, хотя фамилию расслышал. И кое-что еще, касающееся Пашки Лукашина. Но Пашка Лукашин… всем же известно, что он влюблен в Светку, что их называют женихом и невестой. И если он скажет ей, что ищут Пашку, то она, чего доброго, сама кинется его искать, чтобы спрятать куда-нибудь. Или еще что. Тогда он, Жорочка, останется ни с чем. Но тут же ему пришло в голову, что будет еще хуже, если про Пашку Светка узнает от кого-нибудь, а не от него, Жорочки.
– Я не уверен, но, кажется, Пашку Лукашина, – вновь покрывшись бисеринками пота и покраснев, прошептал он.
– Ты мне друг? – спросила Светка, сверкнув своими умопомрачительными глазищами.
– Друг, – прошептал Жорочка.
– Тогда вот что: завтра же… Нет, сегодня же поедешь со мной на велосипеде! – И пояснила, инстинктом чувствуя, чем можно пронять этого потливого и постоянно краснеющего при ней троюродного братца: – Одна я боюсь, а с тобой нет. Поедешь?
Жорочка согласно кивнул головой.
– Тогда пойди и приготовь велосипеды. Проверь, чтобы там все было прикручено и шины накачены. А я пока соберу что-нибудь поесть. – И решительно вытолкала Жорочку из комнаты: – Иди, иди! Мне надо привести себя в порядок.