Черное платье на десерт

Данилова Анна

В центре на небольшом полированном столике бутылка красного вина и две – пива, рядом стоят высокие узкие стаканы со следами красной помады на краях. Пахнет, соответственно, и пивом, и вином, и какими-то горьковато-пряными духами.

– Проходите, – сказала одна из женщин и жестом пригласила меня присесть в стоявшее ближе к двери кресло. – Садитесь. Вы кто?

– Меня зовут Валентина. У меня к вам несколько вопросов.

– Вы журналистка? – спросила другая женщина и икнула, при этом ножки ее в черных прозрачных чулочках судорожно дернулись,

словно ей было холодно и неуютно на кровати. Да и вообще выглядели они обе неважно… – Понимаете, мы только что с похорон Кати и Розы…

Я поняла, что речь идет о настоящих Кате и Розе, о которых мне рассказала Изольда, их трупы она увидела в морге у Володи Желткова. Меня даже передернуло.

– Почему же вы сказали моей тетке, Изольде Павловне Хлудневой, следователю прокуратуры, что были почти незнакомы с ними, что они навязывались вам, просились в вашу труппу, когда в действительности вы сами присвоили их артистические псевдонимы, использовали их сценарии, музыкальные номера и даже стиль… Зачем вы это сделали?

– У вас есть работа? – спросила голубоглазая малышка. По описанию Изольды я поняла, что это Роза.

– Нет, а что?

– Значит, вас кто-то содержит, а у нас контракт, и мы полностью зависим от Максимова. Ваша тетя ищет преступников и получает за это деньги, и мы не обязаны ей помогать…

– Но эти же самые преступники убили Катю и Розу, которых вы сегодня хоронили…

– Мы могли бы вам кое-что рассказать, но ведь это всплывет, и мы потеряем работу, – всхлипнув, сказала Катя. – Но и молчать я тоже не могу! У меня перед глазами их лица и эти маленькие гробики… Это были чудесные женщины, настоящие артистки, а когда они вышли в тираж, их убили и распотрошили, словно уток…

– Вы знаете, кто их убил и за что?

– Не могли бы вы запереть дверь? – спросила Роза и, приподнявшись на постели, достала из-под подушки носовой платок и шумно высморкалась. Затем в ее руках откуда ни возьмись появилась пудреница, и она принялась припудривать маленький аккуратный носик, затем выудила из кармашка черного бархатного жакетика губную помаду и начала красить губы.

Я заперла дверь и вернулась в кресло. В это же время, почти синхронно с Розой, принялась приводить себя в порядок и Катя. Ее грустные карие глаза смотрели куда-то мимо меня, в пространство, и я поняла, что она мыслями еще там, на кладбище… Несомненно, я пришла сюда вовремя – они еще жили эмоциями, к тому же в их жилах теперь струилось, будоража воспоминания и чувства, красное вино…

– У них не было денег, и они подрабатывали чем придется… Им не повезло, что у них не было мужей, не было настоящей семьи. Вот они и ездили, куда их попросят…

Я ничего не понимала.

– Куда они ездили и зачем?

– Куда мы – туда и они. Некоторые мужчины любят маленьких женщин… Вы еще не понимаете?..

– Но почему они ездили туда же, куда и вы?

– Да потому, что, если кто-нибудь на нашем представлении «западал» на нас, то вместо нас время с мужчинами проводили Катя

и Роза.

– Но ведь это невозможно, вы же молодые, а они…

– В какой-то степени помогал грим и похожие наряды. Потом не забывайте, нас, как правило, видели на расстоянии, а кавалеры обычно бывали под хмельком. У Розы и Кати не было выбора… А так – хоть какие-то деньги.

– Но кто и за что мог их убить?

– Они связались с плохой компанией – квартирные кражи… – вздохнула Катя и раскурила маленькую коричневую сигаретку. – Они же маленькие, всюду пролезут…

Я не верила своим ушам.

– А подозревали, наверное, ВАС?

– Подозревали. Потому что кражи, а то и убийства (но убивали, разумеется, не они), случались именно в тех местах, где проходили наши гастроли… Но у нас было алиби. ЖЕЛЕЗНОЕ АЛИБИ.

И хотя для такого рода информации малышки выглядели чересчур спокойными, я начинала кое-что понимать. Катя с Розой грабили квартиры, но были защищены алиби, которое им обеспечивали их младшие подруги.

– Они вам платили?

– Конечно. В основном это происходило летом, на море…

Я не понимала, зачем они мне это рассказывают, тем более что я сама представилась как племянница следователя прокуратуры.

– Но в последнее время им в основном поручали что-то куда-то перевезти, какой-то небольшой, но ценный груз, деньги… Мы предупреждали их, что это опасно, что пора остановиться, завязать, но разве бы им позволили выйти из игры… Да и мы сами теперь в дерьме…

– А Максимов? Он знал?..

– Максимов – пьяница, он ничего не умеет, халтурит, а все деньги забирает себе… Нет, он ничего не знал, потому что ему нельзя доверять.

– А зачем же вы мне это все рассказали?

– Да потому, что Кати и Розы больше нет. Они уже никому и никогда не принесут зла. Они – в земле, и скоро их сожрут черви…

У меня голова кружилась от услышанного. Кто бы мог подумать, что эти взволнованные крошки так раскроются передо мной.

– А Елена Пунш? – Я чувствовала, как начинает дергаться левое веко. Не хватало только грохнуться в обморок!

– А Елена Пунш здесь ни при чем. Она умерла лет пять назад. Мы ее не видели, только на афишах, и знаем, что она была женой Лебедева и ушла от него, прибрав к рукам все его денежки…

Меня снова сбивали с толку. Я так и не поняла, кто кого ограбил: Елена Пунш ли своего мужа или Лебедев – ее. Я решила не останавливаться.

– Понимаете, в чем дело. Убиты несколько человек, и везде, где совершалось преступление, видели девушку, как две капли воды похожую на Елену Пунш. Вам ничего об этом не известно?

– Нет. Мы только знаем, что она умерла от воспаления легких в девяносто четвертом…

– Вы были на ее похоронах?

– Нет, но после похорон побывали с Максимовым на кладбище, относили цветы на могилку. Ходили слухи, что это Юра ее убил, он все грозился сбросить ее откуда-нибудь сверху; вечно напьется и несет всякую чушь… Вот и докаркался – она умерла сама.