Черные банкиры
Шрифт:
Турецкий снял трубку телефона и набрал номер дежурного.
– Скажите, пожалуйста, кто из посторонних сегодня с утра проходил в здание? Или, может быть, вчера – поздно вечером.
Дежурный помолчал, ползая по своим записям, наконец сказал:
– Пожарники были с проверкой. Вчера, в самом конце дня.
– Как они были одеты?
– Нормально. Не в форме же! И без касок, – сострил дежурный.
– Удостоверения вы проверили?
– А как же! Обязательно! Меркулова не было, так я к Казанскому обратился, он разрешил им пройти.
– Ну и ну! – громко сообщил сам себе Турецкий.
В это время открылась дверь и появился Олег Величко:
– Это вы мне, Александр Борисович?
– Нет, это я заговариваться стал… Откуда бежишь?
– С Петровки. Долгалева пришили.
– Когда? – вырвалось у Турецкого.
– Часа полтора тому назад поступил сигнал, что стреляют на Варшавском шоссе. Гаишники подъехали, посмотрели документы у убитого. Он был расстрелян из машины, которая сначала обогнала его, а потом дала задний ход.
– Он был один?
– Да.
– Свидетели есть?
– Случайный водитель. Но он не останавливался, доехал до поста, это перед кольцом, и предупредил гаишников. Лиц не видел.
– Кавказцы его все-таки достали, – вздохнул Турецкий. – Олег, где он сейчас?
– В морге, на Большой Пироговской.
– Ну ладно, посиди тут, а я забегу к Константину Дмитриевичу. Ненадолго.
«Кому нужны были эти записи? – думал он, идя длинным кривым коридором. – Казанскому? С его высокопоставленными друзьями-приятелями? Воронину, хозяину клуба „Парадиз“? Возможно, если эти записи раскрыли тайны технологии обслуживания клиентов, что в некотором смысле могло называться коммерческим секретом. Но ведь тот же Воронин углядел в информации на Савельева некую рекламу своего заведения! А может, кто-то более могущественный, вроде того же Сорокина, или кого поважнее, кому вся эта компра как с гуся вода, посоветовал прикрыть источник?»
Дверь в кабинет Меркулова была открыта настежь. Клавдия, обычно восседавшая за секретарским столом, отсутствовала.
– Что это ты, Константин Дмитриевич, в гордом одиночестве? – спросил он.
– У Клавдии зуб разболелся, отпустил ее к врачу. Мне уже доложили, что ты отличился, задержал двух бандитов на хате.
– Было дело, только мы его обтяпали вместе со Славкой. Здоровые мужики попались, едва нас не ухайдокали. А мы поехали, не взяв оружия.
– Ну, это уж никуда не годится!
– А я пришел сообщить интересную новость. Даже две. Во-первых, на Варшавском шоссе утром расстреляли машину Долгалева. Сам убит. Во-вторых, вернулись в сейф мои кассеты.
Меркулов изумленно вскинул брови, растянул тонкие губы в улыбке:
– Шутишь?
– Нисколько.
– Как же они могли сами вернуться?
– Дежурный сказал, что вчера, в самом конце дня, когда мы со Славкой ездили в Химки, приходили пожарные с какой-то проверкой. Удостоверения у них, естественно, были в порядке. Тебя не оказалось на месте, и разрешение пройти в наши кабинеты им дал Казанский.
– Интересное явление. Что поделаешь, Саша, к старости у людей иногда развиваются чрезмерные аппетиты, хотя их организм уже и не способен столько переварить. Тогда они решаются на взятки, подлоги, преступления и таким образом теряют все. Скорее всего, причастность к этому делу Казанского мы доказать не сможем, так как люди приходили со стороны. Но даже если из соответствующих органов их не посылали, мы не можем предъявить нашему коллеге обвинений: охрана была предупреждена, а удостоверения, сам говоришь, сомнения не вызывали. Я допускаю, что Казанский во всей этой истории мог быть наводчиком. Но опять-таки у меня нет против него веских фактов. Хотя я с удовольствием уволил бы его. Увы, не моя креатура. Его за что-то держит генеральный. По-моему, даже хочет забрать в заместители. Вот это, скажу тебе, будет тот еще финт!
– Мне тяжело работать с ним, Костя. Я постоянно должен быть настороже.
– Ах, мой милый, я прожил полжизни в этих стенах и чувствовал то же самое. Наша профессия накладывает на нас излишнюю подозрительность, неуверенность и нервозность. Постарайся по мере сил быть снисходительным к слабостям людей, с которыми трудишься.
– Но не к подлости же! Я не сказал еще главного. Видеозапись на кассетах стерта.
– Что ж, вполне логично. Они уничтожили улики. На этом, возможно, и успокоятся. Не велика потеря. Подумаешь, чиновник спит с девицами легкого поведения! Беда в том, что он страну обкрадывает! Не на свой же оклад он гуляет по этим заведениям. На подобные удовольствия не хватит никакого оклада, а ведь у чиновников еще и семьи есть, и потомство, которому они должны оставить наследство.
– Костя, как можно работать, когда в любой момент ко мне в сейф могут залезть воры? Коль в здании Генпрокуратуры возможно такое, значит, у нас просто прозрачные стены, почти не существующие! Может быть, все-таки проведем криминалистическую экспертизу запора сейфа? Найдем тех пожарных?
– Ну хорошо, найдем, проверим, а дальше что? Ведь скандал-то разразится такой, что нам и самим не поздоровится! А сраму! И все ведь без пользы. Давай уж лучше я сам прижучу Казанского, припугну, он будет ниже травы, тише воды. А на ближайшей же коллегии предложим ужесточить пропускную систему. Муха не пролетит! Однако ты сам потом будешь жаловаться, что уж слишком я строг, обюрократился и возвращаю прежние порядки.
– Боюсь, что эти кассеты нам еще аукнутся. Правда, я не знаю, как это произойдет.
– Всего в этой жизни не предусмотришь. Поживем – увидим. Какие еще ко мне дела?
– Все, только вышесказанное. Да, я уже говорил тебе, на Варшавке, почти у самой кольцевой, в машине расстреляли Долгалева. Опять нас опередили. А так что сказать? Убийца получил свое.
– Я смотрю, этот твой «Ресурс» все новыми и новыми жертвами питается. Тяжелый случай.
– Я предполагаю, что в роли охотников выступают чеченцы из Грозного, объединяющиеся вместе с московскими своими земляками. Один из них нам известен – это бывший работник военной прокуратуры в Ставрополе Рустам Такоев. Слава его знает достаточно хорошо. Его след проходит по многим делам.
– Сведения точные? – спросил Меркулов.
– Еще бы! Несколько человек опознали! А суть, как я понимаю, в том, что в основе всех преступлений вокруг обоих банков и сотрудничающих с ними фирм лежат чеченские деньги. Те, что правительством-то выделены, но до адресата не дошли. Вот за ними и идет теперь кровавая охота.
– Ты считаешь, что чеченцами движет чувство оскорбленного патриотизма? – с усмешкой поднял брови Меркулов.
– Отнюдь нет! Просто бандиты никак не могут простить, что у них из-под носа увели жирный кусок.