Черные боги, красные сны
Шрифт:
Итак, она сидела на низком, широком диване черного цвета, и меховая шкура, в густом ворсе которой нежились ее ступни, тоже была черного цвета и такой огромной, что только во сне увидишь столь огромного зверя, из шкуры которого можно сделать такой большой ковер.
Пол помещения, где стояло громадное изваяние с огненной короной на голове, также был черного цвета. Кроме нее и загадочного изваяния, в этой огромной, тускло освещенной комнате больше никого не было. Отсветы языков пламени зловеще плясали на сверкающем полу. Джирел подняла голову и в замешательстве посмотрела вверх: потолка не было и в помине. Стены поднимались ввысь, резко обрываясь неровными зубцами, а над
Тут внимание ее привлекло странное сияние перед изваянием. Словно мельчайшие пылинки плясали в солнечном луче, с той только разницей, что пылинки эти ослепительно сверкали, переливаясь всеми цветами радуги. В странном танце они кружились и роились перед взором ошеломленной Джирел, постепенно складываясь в какую-то фигуру, мерцающую в свете пламени над головой идола. Это была фигура высокого темнолицего мужчины с мощными плечами. Очертания его буквально на глазах принимали всю большую плотность и материальность, и наконец разноцветное сияние исчезло и мужчина предстал перед ней в полный рост. Он стоял, широко расставив ноги, уперев огромные кулаки в бедра, и мрачно улыбался, глядя на оцепеневшую от изумления Джирел.
Джирел казалось, что он — это и есть восседающий на троне идол, только не из черного камня, а из плоти и крови и в натуральную величину. В остальном — никакой разницы. То же жесткое, надменное лицо, освещенное зловещей улыбкой. Те же черные глаза сверкают огненно-красными искрами из-под нахмуренных черных бровей, и невозможно выдержать их взгляда. Короткая черная бородка лишь подчеркивает твердость его подбородка, и улыбка на этом фоне кажется ослепительной.
Джирел вышла наконец из состояния изумленного оцепенения, шумно вздохнула и резко выпрямила спину, не сводя с него глаз. Незнакомец с вожделением окинул ее стройное, гибкое тело. Красные искорки затрепетали в глубине его глаз, улыбка стала еще шире.
— Добро пожаловать,— раздался его низкий, сочный голос, от звука которого Джирел даже невольно растерялась.— Добро пожаловать в сумрачную страну Ромн.
— Как я здесь оказалась? — Голос наконец вернулся к Джирел.— И что мне здесь делать?
— Я позаботился об этом,— отвечал он,— Меня зовут Пав, я король Ромна. Ты должна быть благодарна мне за это, Джирел Джори. Если б не Пав, сегодня ночью ты отправилась бы на ужин к червям. Я забрал тебя со смертного одра, и никто, кроме меня, не смог бы залечить твою рану, никто другой не смог бы наполнить твои вены кровью, пролитой в сражении при Тристе. Поблагодари же меня за это, Джирел!
Джирел твердо встретила его взгляд, и в ее желтых глазах вспыхнули гневные искорки, когда она заметила в нем насмешку.
— Зачем же ты привел меня сюда?
Он запрокинул голову и громко расхохотался, и исполненный дикого ликования смех его, больше похожий на рев быка, звонким эхом ударил ей в уши. Стены комнаты содрогнулись, и языки пламени вокруг головы статуи так и заплясали.
— Ты здесь, ибо ты моя невеста, Джори! — проревел он.— Этот вид противостоящего зла теперь станет тобой, Джирел! Опусти же глаза и залейся румянцем перед своим женихом!
Изумление Джирел было так велико, что она на мгновение оцепенела, и лишь потом ее охватила неукротимая ярость — она молча смотрела, как он смеялся, глядя на нее сверху вниз и наслаждаясь ее немым изумлением.
— Да,— сказал он наконец,— ты так часто навещала места, где человеку бывать не дозволено, Джирел Джори, что мы, обитатели этих мест, просто не могли не заметить тебя. Ты наделена пылкой и дикой силой, которую я не встречал ни в одной другой женщине ни на Земле, ни в других мирах. И
Джирел чуть не задохнулась от гнева, и способность говорить вернулась к ней не сразу.
— Послушай, ты, сумасшедший из преисподней! — яростно выкрикнула она,— Посмотри на себя, черное чудовище из кошмарного сна! И оставь меня в покое... Надо же, жених, приснится же такое...
— Это не сон,— ответил он, и его улыбка снова привела Джирел в ярость.— Когда ты умерла в замке Джори, я похитил тебя прямо из постели и перенес твое тело и душу через искривленное пространство, отделяющее наш мир от вашего. Ты проснулась в своем сумеречном королевстве, о королева Ромна! — Он шутовски расшаркался перед ней, и ослепительная улыбка осветила его темную бороду.
— По какому праву...— вскипела от гнева Джирел.
— По праву влюбленного,— дразнил он ее.— Разве не лучше тебе править вместе со мной Ромном, чем командовать червями, моя прекрасная леди? Ведь только что ты была на волосок от смерти. Я спас твое восхитительное тело от ледяного одра, Джирел, я удержал твою горячую душу, чтобы она осталась с тобой. Неужели я не заслужил за это благодарности?
Ее глаза пылали яростью.
— Я бы отблагодарила тебя ударом клинка своего меча, если бы он был при мне,— со злостью ответила она.— Неужели ты воображаешь, будто Джори можно похитить, как какую-то крестьянку, лишь для того, чтобы удовлетворить свою прихоть? Я Джори, не забывай об этом! А ты, должно быть, просто сошел с ума.
— Верно, ты Джори, а я — Пав,— мрачно ответил он. Вся его веселость сразу испарилась, едва зазвучал этот тяжелый голос.— Я — король Ромна, и все обитатели здешнего мира подчиняются мне. Хоть я и выбрал тебя за твой норов, но послушай моего совета, не заходи слишком далеко, леди Джирел.
Она взглянула в его смуглое суровое лицо, нависшее над ней, и вдруг ее окатило холодной волной неведомое ранее чувство страха, увы, свойственное каждому человеку. Может, ей стало страшно потому, что ей показалось, будто этот мужчина — единственное существо, способное обуздать ее ярость. В глазах его переливались нешуточные огненные искорки. Что-то дрогнуло в душе Джирел под тяжестью этого мрачного взгляда. Джирел приглушила огонь своих желтых глаз и сжала губы.
— Я позову твоих слуг,— мрачно сказал Пав.— Тебе надо одеться, как подобает королеве, а потом я покажу тебе твою страну Ромн.
Он повел глазами по комнате, и в то же мгновение в воздухе возникло нечто совершено поразительное. Странная мерцающая голубизна обволокла ее тело до самых плеч, полупрозрачная, как пламя, и язычки этого пламени мерцали не переставая. Прикосновение его было похоже на прикосновение холодного пламени: быстрое, скользящее, легкое.
Язычки плясали вокруг нее, и глаза ее не успевали следить за их движениями, они словно играли с ней, лаская ее. И от этих прикосновений Джирел почему-то почувствовала усталость, словно танцующее голубое пламя всосало в себя все ее силы. Когда же это странное явление прекратилось, усталость как рукой сняло. Ошеломленная Джирел увидела, что ее прелестное, стройное тело облачено в роскошное бархатное платье — о таком она раньше могла только мечтать. Платье было черное, как безлунная ночь, а ткань мягче, чем лебединый пух; оно плотно и вместе с тем свободно облегало ее роскошную фигуру. Ощущать, как мягкая ткань струится по ногам при движении, было необычайно приятно. На какое-то мгновение Джирел, как и всякая другая женщина на ее месте, забыла обо всем: она просто была в восторге.