Черные боги, красные сны
Шрифт:
Белое лицо волшебницы перекосилось от злости. Так приходит в ярость злодей, которому не удалось свершить задуманное злодеяние. Глухой голос странно захлюпал, губы растянулись в злобной усмешке, и она снова подняла свои бледные руки- крылья, и яркое сияние адского пламени вспыхнуло в глазницах, опутанных паутиной теней. На долю секунды она застыла над Джирел, белая и жуткая, сияя костяной белизной в черном воздухе страны Ромн, и за спиной ее чернели леса. Словами не передать, как она была ужасна, когда вся исполнилась волшебной силы.
Оцепенев, Джирел в ужасе смотрела в эти темные, пустые, мерцающие глазницы... как вдруг лицо белой
— Пав! — задыхаясь, глухо проговорила она замогильным голосом.— Пав идет!
Джирел посмотрела вдаль, ища глазами того, кто вызвал такой ужас в душе колдуньи — ужас, словно проказа, исказивший ее белое как снег лицо, и, облегченно вздохнув, она увидела на горизонте огромный черный силуэт своего похитителя. Он был хорошо виден в прозрачном черном воздухе — Джирел даже могла видеть насмешливое, высокомерное выражение его бородатого лица. Джирел окатила горячая волна возмущения. Хотя ей известно о его черном, ужасном могуществе, но его человеческое высокомерие натолкнулось на кремень ее решительности, и из искры вспыхнуло пламя глубоко таившегося в Джирел гнева, и этот гнев был так силен, что его не смогли погасить ни страх перед ним, ни изумление перед его немыслимыми размерами.
Возвышаясь над деревьями, он вышагивал, словно некий гигант, и огромные плечи его, казалось, упирались в небеса. К скале, где стояли две женщины, он приближался с невероятной скоростью, и Джирел показалось, что чем ближе он подходил, тем становился меньше ростом. Слышно было, как шелестят верхушки деревьев, касаясь его бедер, словно стебли травы, словно волны морского прибоя. Лицо его пылало гневом. Джирел услышала, как кто-то ахнул у нее за спиной. Она резко обернулась: ей стало страшно, что белая волшебница воспользуется моментом и убьет ее прямо сейчас, пока Пав не успел подойти.
Но Джирел с изумлением обнаружила, что белая колдунья и думать о ней забыла, она отчаянно пыталась спасти собственную жизнь. Как зачарованная, Джирел смотрела на нее, а та словно не осознавала опасности, того, что Пав уже совсем близко: с ней происходило нечто странное, будто она совершала колдовской обряд. Вот белая ведьма встала на цыпочки и закружилась, и ее похожее на саван одеяние и змеевидные волосы взметнулись и закружились вместе с ней в каком-то безумном вихре. Сначала кружение давалось ей будто с трудом, но скоро она завертелась так легко и быстро, словно какая-то неведомая сила закружила ее, будто невидимый смерч подхватил ее и завертел со всей своей мощью. И вот уже от колдуньи осталось одно только сияющее пятно — ослепительно белое, обвитое черными змеевидными локонами, которое скоро превратилось в бледное облачко на фоне темного леса,— а потом она и совсем исчезла.
В полном замешательстве Джирел смотрела и глазам не верила: здесь только что стояла ведьма, а теперь от нее не осталось и следа... Вдруг ее щеки коснулся холодный ветерок, такой сырой и промозглый, словно прилетел он из холодного, глубокого подземелья. И странным было это дуновение, от которого не шевельнулся ни один волосок на ее золотистой голове. Вдруг откуда ни возьмись, прямо из воздуха, появилась жесткая, костлявая рука и влепила ей пощечину, а писклявый голос, раздавшийся словно из бездны, пропел ей в уши:
— Это тебе за то, что ты видела, как я колдую, рыжеволосая! Если не выполнишь наш договор, то узнаешь мое искусство на собственной шкуре! Помни об этом!
Вдруг дунул мощный порыв ветра, послышалась тяжелая поступь, и на уступе возле Джирел появился сам Пав. Теперь он был обычного размера и вида: высокий, черноволосый, величественный — высокомерие и мощь так и сияли в его облике. Пылающим взглядом черных бездонных глаз он буквально пронзил то место, где только что стояла ведьма, и презрительно рассмеялся.
— Там, где она теперь, она не опасна,— пророкотал он,— вот пусть там и сидит. Не надо было тебе приходить сюда, Джирел Джори.
— А я и не собиралась,— выпалила она вдруг с какой-то ребяческой задиристостью: ее стали раздражать все загадки этой страны, высокомерный тон Пава, его постоянная демонстрация собственной силы и могущества, необходимость чувствовать себя в долгу перед ним за то, что он спас ее от чар белой ведьмы,— Гора сама пришла ко мне! Я только на нее посмотрела, как она тут же прибежала.
Смех Пава был подобен реву быка, его раскаты были такими мощными, что, казалось, сами небеса задрожали. Кровь прилила к щекам Джирел.
— Тебе пора узнать, в чем секрет твоей страны по имени Ромн,— сказал он снисходительно.— Эта страна совсем не похожа на тот мир, откуда ты появилась. Со временем, когда я обучу тебя всем приемам и тайнам магии, ты поймешь всю необычность Ромна. А пока достаточно просто понимать, что расстояние здесь — совсем не то, как в твоем прежнем мире. Пространство и материя здесь подчиняются силе мысли, и, если нужно куда-нибудь попасть, достаточно лишь сосредоточенно посмотреть туда, и ты окажешься в этом месте. Как только станешь моей королевой, я покажу тебе Ромн в его настоящем виде, и ты увидишь своими глазами, что это за удивительная страна.
И снова от злости у Джирел перехватило дыхание. Теперь она не слишком боялась его, ведь в руках у нее было оружие, о котором он и понятия не имел. Она знала его уязвимое место.
— Не бывать этому! Скорее я убью тебя! — выкрикнула она дерзко.
Пав только презрительно рассмеялся.
— Куда тебе,— пророкотал он,— Я ведь уже говорил: это невозможно. Или, может, ты думаешь, я ошибаюсь?
Она пронзила его пылающим взглядом своих желтых глаз и... едва не проболталась. С губ ее чуть не сорвалось неосторожное слово, она чуть не похвасталась, что знает его тайну, но вовремя умолкла и лишь отвернулась, сдерживая злость. И вновь раздался рокочущий, издевательский смех такой силы, что ей снова сделалось страшно.
— Ну что, как твои успехи, нашла против меня оружие? — продолжал он снисходительно и вместе с тем высокомерно.
Она помолчала. Что ответить? Ведь чтобы применить оружие, надо снова попасть, причем вместе с Павом, в тот самый зал, где стоит его идол.
— Нет,— дрожащим голосом ответила она.
— Тогда вернемся во дворец и подготовимся к церемонии, которая возведет тебя в сан моей королевы.
Еще не утихла дрожь в ее теле, которая всегда почему-то охватывала ее при звуках его низкого, рокочущего голоса, как скала за их спиной и все остальное окружение растворились, словно мираж, сквозь пелену которого проступило пламя, которое горело над головой идола — того самого гигантского идола в огромном черном зале без потолка, стены которого вдруг с магической быстротой сомкнулись вокруг них. Джирел в изумлении озиралась по сторонам — действительно, трудно поверить, что, не сделав ни шагу, можно вновь оказаться в том же месте, где она очнулась после своего ранения.