Черные боги, красные сны

Мур Кэтрин Люсиль

— Нет,— криво усмехнулся он.— Нет. Ты работаешь по высшему классу, но тут, дорогуша, возникает один интересный вопрос: зачем? Твои мотивы вызывают у меня сильное сомнение.

— Что ты имеешь в виду? — В насмешливом голосе Водир проскользнуло что-то вроде уважения.

— Прежде чем ввязываться в эту историю — хоть бы и... вот таким образом,— я должен подробно в ней разобраться.

— Дурак,— снисходительно улыбнулась Водир.— Ты и так уже влип в нее по уши. Переступив порог сторожки, ты отрезал себе все пути к отступлению.

— Но ведь это было так просто, я проник сюда без малейших затруднений.

Глаза Водир настороженно сузились, маска соблазнительницы слетела, как ненужная шелуха.

—

Так ты тоже? Ты тоже это заметил? Шор и все святые угодники, если бы я только была уверена...

— Послушай,— предложил Смит,— давай сядем, и ты расскажешь все по порядку.

Водир взяла его за локоть и подвела к низкому широкому дивану. В ее поведении чувствовалось инстинктивное, в генах заложенное кокетство, однако молочно-белые нежные пальцы заметно подрагивали.

— А чего ты, собственно, так боишься? — поинтересовался Смит; он утонул в непривычно мягком диване и чувствовал себя довольно неуютно.— Смерть бывает только раз, и мимо этого единственного раза все равно не проскочишь.

— Нет,— качнула головой Водир,— тут совсем другое. Во всяком случае... нет, я не могу тебе объяснить, я и сама не очень понимаю, чего именно я боюсь, это и есть самое страшное. Как бы там ни было, мне очень странно, что ты проник сюда без всяких помех. Странно и подозрительно.

— Странно,— согласился Смит.— Мы не видели ни охранников, никого, будто все вымерли. И только в самом конце из двери рядом с твоей выскочила какая-то рабыня.

— И что она сделала? — задохнулась от ужаса Водир.

— Плюхнулась на колени как подрубленная. Кланяется и вся дрожит, неужели я в этом балахоне такой страшный?

— Все в порядке,— облегченно улыбнулась девушка,— Рабыня приняла тебя за...— она запнулась, словно боясь произнести страшное слово,— за Алендара. У него точно такая же мантия. Алендар заходит сюда очень редко и...

— Ни разу не видел вашего хозяина,— прервал ее Смит,— И что же, неужели он такое чудовище? Девица рухнула, словно ей поджилки подрезали.

— Тише, тише! — испуганно прошептала Водир.— Нельзя так говорить. Он... он... ну конечно же! — Она встала на колени и закрыла лицо руками.— Жаль, что я сама...

В ее глазах стоял дикий, почти животный ужас.

— О чем ты? — резко спросил Смит.

— Разве ты сам не чувствуешь? — зябко поежилась Водир; даже сейчас в ее дрожащем голосе проскальзывали кокетливые интонации профессиональной соблазнительницы,— Всегда и везде, всегда и везде присутствует эта мягкая, приглушенная, всепроникающая злоба. Ею пропитан сам воздух нашего замка, неужели ты не почувствовал?

— Да, похоже,—кивнул Смит.—Жутковатое ощущение, будто кто-то подсматривает из-за угла, прячется в темных закоулках. Душная у вас тут атмосфера.

— Злоба...— Слова лились из нее беспорядочным неудержимым потоком,— Жуткая, нечеловеческая злоба... я чувствую эту злобу всегда, везде, от нее не спрятаться... она впиталась в меня, сделалась частью моего тела, моей души... она...

«Ну вот,— с тоской подумал Смит,— только истерики нам и не хватало. Пора менять тему».

— А кто тебе сказал, где меня найти?

— Я даже не подозревала, что ты в этом городе, на Венере,— Водир взяла себя в руки, речь ее стала более связной.— Я действительно искала какого-нибудь бродягу, но для совершенно другого дела. Когда ты заговорил, когда я увидела при свете фонарика твое лицо, я тебя узнала. Я много слышала о тебе и о Лаккмандском эпизоде и сразу подумала — он сумеет мне помочь, а если нет, так этого никто не сумеет.

— Но в чем же все-таки дело? В чем я должен тебе помочь?

— Это долгая история,— вздохнула Водир,— Долгая и почти невероятная, вряд ли ты воспримешь ее всерьез. Но я-то знаю, точно знаю... Ты знаком с историей этого замка?

— Самую малость. Он очень древний.

—

Невероятно древний. Не знаю, сможешь ли ты все это понять. У нас на Венере жизнь развивалась иначе, чем у вас, и гораздо быстрее. Мы ближе к своим истокам, чем вы — к своим. На Земле цивилизация развивалась достаточно медленно, чтобы темные стихийные силы отступили в первородную тьму. А на Венере... люди не должны развиваться так быстро, это плохо, очень плохо! Жизнь возникает из тьмы и тайн, слишком ужасных для человеческого взора. Земная цивилизация развивалась медленно, шаг за шагом, и к тому времени, как люди задались вопросом о своем происхождении, они достаточно удалились от истоков, чтобы не видеть их ясно, чтобы не понимать. А мы — те из нас, кто оглядывается,— видим первородную тьму слишком живо, слишком отчетливо... Великий Шор, спаси и помилуй! Что я видела, что я видела...— Она закрыла лицо руками, словно прячась от незримого кошмара.

В порывистом, театрально красивом движении явно сквозило все то же неистребимое кокетство, но Смит уже не замечал таких мелочей; он опасливо оглянулся — и тут же обругал себя за эту слабость. В комнате повисла тяжелая, зловещая тишина.

Через полминуты Водир подняла голову, отбросила назад упавшие на лицо волосы и крепко сцепила руки на колене.

— Цитадель Минга,— продолжила она,— возникла в незапамятной древности, во времена, когда люди не знали еще никаких дат. Когда Фар-Турса и его воины вышли из чрева морской лягушки, они поселились не на пустом месте, а у стен древнего замка. Переговорив с Алендаром, они купили у него девушек, с этого и начался наш народ, наш город и наша страна. Можно сомневаться в любых деталях этого мифа, кроме одной, самой главной: замок Минга появился здесь раньше всего прочего. Алендар жил в своей твердыне, разводил златокудрых дев, обучал их искусству обольщения мужчин, охранял их, используя странные средства и таинственное оружие, от любых угроз и посягательств, а потом продавал, назначая на свой товар цены, доступные лишь для королей. Алендар всегда был и всегда будет. Я его видела однажды... Алендар выходит на люди очень редко, при его приближении нужно встать на колени и закрыть лицо. Закрыть, и как можно скорее... Я встретила его в коридоре и... и... он такой же высокий, как ты, землянин, а глаза у него как... как два черных бездонных провала, как космическая пустота. Я посмотрела ему в глаза — тогда я не боялась ни черта, ни дьявола,— я посмотрела ему в глаза и только потом встала на колени и закрыла лицо. С того момента я живу в вечном, неизбывном страхе. Я заглянула в бездонные озера зла. Тьма и пустота и чистое, концентрированное зло. Безликое, ни на кого и ни на что не направленное. Настоящий... первородный ужас, из которого появилась вся жизнь. Теперь я точно знаю, что первый Алендар не принадлежал к нашему смертному племени. До людей были другие расы... На долгом пути своего развития жизнь поменяла много кошмарных обличий. В глазах Алендара нет ничего человеческого, я заглянула в них — и это стало моим проклятием.

Голос Водир задрожал и стих; она молчала, вглядываясь в даль своих ужасных воспоминаний. Смит терпеливо ждал.

— Я проклята, обречена. Ад, неизбежно ждущий меня, чернее и страшнее всего, чем грозят нам жрецы Шора,— Она говорила с отрешенным спокойствием человека, которому нечего больше терять.— Нет, подожди, это не мания преследования, и я совсем не собираюсь устраивать истерику. Я не рассказала еще самого страшного. Не знаю, сможешь ли ты поверить, но это правда... Всемогущий Шор, как бы я хотела, чтобы это не было правдой! Чтобы понять эту правду, достаточно вдуматься в легенды. Первый Алендар жил на берегу моря, в неприступном замке, один — и разводил своих златовласых дев. Не на продажу, ведь никаких покупателей тогда еще и в помине не было.