Чёрные очки (aka "Проблема с зелёной капсулой")
Шрифт:
— Да! — подтвердил доктор Фелл. — И я! Моя задача — следить, чтобы не причиняли вреда хромым, слепым и немощным, иначе я в этом мире не буду стоить и ломаного гроша. Засуньте ваше обвинение в трубку и зажгите ее. Предупреждаю: если вы не угомонитесь, то будете иметь на вашей совести самоубийство. И это весьма прискорбно, так как девушка невиновна и я могу это доказать. Нас ввели в заблуждение, как последних... не важно, как кого; вы и так поймете. Забудьте про ваши чертовы лаборатории. Марджори Уиллс тут ни при чем. Она не воровала, не просила и не брала никакой яд в лаборатории
Так как от возбуждения доктор все время жестикулировал, поглядывая в сторону окна, остальные обратили внимание на происходящее внизу.
Автомобиль лениво полз по подъездной аллее футах в двадцати от ворот. Хардинг смотрел на покрасневшую Марджори и что-то говорил ей, не глядя в зеркальце — собственно, у него не было причин это делать — и потому не видя того, что творится позади. Доктор Джозеф Чесни склонился вперед на заднем сиденье, положив руки на колени и глупо улыбаясь. Зрители четко видели все детали: мокрую от дождя лужайку, каштаны с желтыми листьями у дороги и улыбку, свидетельствующую, что доктор Чесни слегка пьян.
Бросив взгляд на дом, доктор Чесни вытащил из петлицы белый цветок и бросил его на аллею, потом сунул руку в карман пиджака и достал револьвер 38-го калибра. Улыбка не сходила с его веснушчатого лица. Опершись локтями на спинку переднего сиденья, он прижал дуло револьвера к затылку Хардинга и спустил курок. Птицы испуганно вспорхнули с веток при звуке выстрела, а мотор стал кашлять и заглох.
Глава 17
БЕЛАЯ ГВОЗДИКА
Суперинтендент Боствик был на добрых двадцать лет старше Эллиота, но оказался внизу лишь на пару секунд позже последнего. В первый момент Эллиот подумал, что увиденное им было всего лишь миражем, наподобие иллюзий Маркуса Чесни. Но то, что Хардинг с криком соскользнул с водительского сиденья, иллюзией, безусловно, не было.
Машина с заглохшим мотором неминуемо врезалась бы в ступеньки крыльца, если бы Марджори не хватило присутствия духа дернуть ручной тормоз. Когда Эллиот подбежал к машине, доктор Чесни приподнялся на заднем сиденье, очевидно сразу протрезвев. Эллиот ожидал найти Хардинга, свесившегося через борт машины с пулей в голове. В действительности он застал Хардинга, умудрившегося открыть дверцу и ползущего на четвереньках по гравию к траве, где он и свалился. Его плечи были подняты до ушей. Кровь стекала из затылка за воротник, пугая беднягу до смерти. Слова, которые он произносил, в других обстоятельствах могли бы вызвать смех.
— Боже мой, меня застрелили! — лепетал Хардинг.
Потом он начал сучить ногами и корчиться на траве, благодаря чему Эллиот понял, что имеет дело не с трупом и даже не с полутрупом.
— Лежите спокойно! — приказал он.
Жалобы доктора Чесни звучали не более вразумительно.
— Оно выстрелило, — бормотал он, протягивая револьвер. — Оно выстрелило!
— Мы это заметили, сэр, — отозвался Эллиот и повернулся к Хардингу. — Да, в вас выстрелили, но вы не умерли. Вы ведь не чувствуете себя мертвым, верно?
— Я...
—
— Не важно, — бормотал Хардинг. — Нет смысла жаловаться — нужно смотреть фактам в лицо. Выше голову! — Хотя он произносил слова рассеянным тоном, у Эллиота создалось впечатление, что его быстрый ум ухватился за утешительный диагноз, и Хардинг, поняв, что выглядит дураком, тут же стал разыгрывать комедию.
Эллиот отпустил его плечи.
— Вы позаботитесь о нем? — спросил он доктора Чесни. Тот судорожно глотнул и указал на входную дверь.
— Принесите мой черный саквояж — он стоит в холле под лестницей.
— Ха-ха-ха! — Хардинг сидел на траве и смеялся.
Эллиот невольно восхищался им.
Однако ожог порохом был очень болезненным, а царапина сильно кровоточила — будь она глубже на полдюйма, это означало бы смерть. Но Хардинг, хотя еще бледный, казалось, наслаждался ситуацией.
— Вы паршивый стрелок, доктор Джо, — заметил он. — Если вы умудрились промазать на таком расстоянии, вам не добиться успеха. А, Марджори?
Девушка выбралась из машины и побежала к нему. Доктор Чесни, столкнувшись с племянницей, остановился, не успев сойти с подножки.
— Господи, вы же не думаете, что я сделал это нарочно?
— Почему бы и нет? — усмехнулся Хардинг. — Осторожно, Марджори. Не испачкайся кровью. — Взгляд его был неподвижным, но он говорил весьма оживленно, похлопывая девушку по плечу. — Нет-нет, простите, я знаю, что вы этого не хотели. Но не слишком приятно, когда тебе стреляют в затылок.
Больше Эллиот ничего не слышал, так как отправился в дом за докторским саквояжем. Когда он вернулся, перепуганный доктор Чесни приставал с тем же вопросом к Боствику:
— Вы не думаете, что я сделал это намеренно?
— Не знаю, о чем вы, сэр, — мрачно отозвался Боствик и указал на окно. — Я стоял у того окна и видел, как вы достали из кармана револьвер, приставили его к затылку мистера Хардинга и...
— Но это шутка! Оружие не было заряжено!
— В самом деле, сэр?
Боствик повернулся. По обеим сторонам парадной двери находились желтые узорчатые колонны, поддерживающие плоский треугольный навес над крыльцом. Пуля угодила в левую колонну, пролетев между Хардингом и Марджори и чудом не задев девушку.
— Но револьвер не был заряжен! — настаивал доктор Чесни. — Я готов в этом поклясться! Ведь я несколько раз щелкал затвором. Все было в порядке, когда мы находились в...
— Где?
— Не важно. Дружище, вы ведь не думаете, что я способен на такое? Это бы сделало меня... — он поколебался, — убийцей!
Недоверие, звучавшее в голосе доктора Чесни, когда он указывал на себя, казалось убедительным. В его поведении было нечто детское. Он выглядел славным парнем, ненароком угодившим в скверную историю. Даже рыжеватая бородка и усы обиженно ощетинились.