Чёрные очки (aka "Проблема с зелёной капсулой")

Карр Джон Диксон

— Кто здесь? — окликнул голос из соседней комнаты.

Толстые ковры заглушали шаги, а за кругом яркого света было так темно, что они не смогли увидеть, как кто-то открывает створки двери. В комнату шагнул доктор Джозеф Чесни и остановился, тяжело дыша.

— О, это вы, майор. И Боствик. Слава богу.

Майор кратко приветствовал его.

— А мы удивлялись, куда вы делись, — сказал он. — Это инспектор Эллиот, которого прислали из Скотленд-Ярда помочь нам. Расскажите ему, что здесь произошло.

Доктор Джо с любопытством посмотрел на Эллиота.

Исходящие от доктора пары бренди смешивались с запахом горького миндаля. Дыхание топорщило короткую рыжеватую бороду и усы. Дома он

казался менее агрессивным и даже менее крепким, чем в Италии, несмотря на плотный твидовый костюм. У него были редкие рыжие волосы, из-под которых добродушно поблескивали глаза с постоянно шевелящимися морщинками под ними, как будто нижняя часть его лица крепилась на петлях. Но сейчас его массивное лицо не казалось добродушным.

— Я не знаю, что произошло, — сердито отозвался он. — Меня здесь не было. И я не могу находиться всюду одновременно. Я был наверху, занимаясь другим пациентом.

— Другим пациентом? Кем?

— Уилбером Эмметом.

— Уилбером Эмметом! — воскликнул майор. — Он не...

— Нет, он не умер. Хотя получил скверный удар по затылку. Сотрясение мозга, — объяснил доктор Джо, потирая руки движениями человека, моющего их. — Слушайте, как насчет того, чтобы перейти в другую комнату? Не то что мне не хочется здесь находиться. — Он указал на тело брата. — Но лампа «Фотофлад» не может гореть вечно. Если ее не выключить, она перегорит, и вам придется в темноте искать улики и все прочее. — Доктор снова потер руки.

Главный констебль кивнул, а Эллиот обернул руку носовым платком и выключил свет. Джозеф Чесни быстро вышел в музыкальную комнату и повернулся к ним с агрессивностью, которая, как понимал Эллиот, была вызвана нервным напряжением.

Майор Кроу наполовину закрыл двустворчатую дверь.

— Теперь, суперинтендент, если хозяева разрешат вам воспользоваться телефоном, можете позвонить доктору и попросить его...

— Зачем вам доктор? Я сам врач и могу заверить вас, что он мертв.

— Таковы правила, Чесни. Вы это знаете.

— Если вы сомневаетесь в моем профессионализме...

— Чепуха, приятель. Ну, инспектор...

Доктор Джо повернулся к Эллиоту:

— Так вы из Скотленд-Ярда, а? — спросил он и, казалось, задумался. — Погодите! Как вы добрались сюда так быстро?

— Я приехал по другому делу, доктор. В связи с отравлением детей.

— Вот как? Ну, теперь работы у вас прибавится.

— Несомненно, — признал Эллиот. — А теперь, доктор, если вы можете хотя бы кратко описать, что здесь произошло...

— Шутовство — вот что! — рявкнул доктор. — Маркус хотел устроить для них шоу и, черт возьми, сделал это!

— Шоу?

— Я не могу рассказать вам, что они делали, так как меня здесь не было. Но могу сообщить, что они собирались делать, поскольку обсуждали это за обедом. Это старый спор, но до сих пор он никогда не принимал такую конкретную форму. Маркус утверждал, что девяносто девять человек из ста в качестве свидетелей никуда не годятся. Они не могут толком описать то, что происходило у них на глазах, а если это пожар, дорожно-транспортный инцидент, беспорядки или что-нибудь в таком роде, полиция получает настолько противоречивые показания, что от них никакой пользы. — Он снова посмотрел на Эллиота. — Кстати, это правда?

— Зачастую да. Ну и что дальше?

— Мы все не соглашались с Маркусом — каждый из нас говорил, что его не одурачить, правда по разным причинам. Я тоже это утверждал и по-прежнему так считаю, — с вызовом заявил доктор Джо. — Наконец Маркус сказал, что хочет подвергнуть их небольшому испытанию — провести маленький тест, который использовали в каком-то университете. Он предложил устроить небольшое шоу, а потом задать несколько вопросов о том, что зрители видели. Маркус был готов держать пари, что шестьдесят процентов ответов будут неправильными. — Доктор Джо повернулся к майору Кроу: — Вы ведь знали Маркуса. Я всегда говорил, что он похож на... ну, на того писателя, которого мы изучали в школе, — прошагавшего двадцать миль, чтобы правильно описать цветок, не имевший для сюжета его книги никакого значения. Когда Маркусу приходила в голову какая-нибудь идея, он тут же брался за ее осуществление. Вот они и разыграли это шоу, посреди которого кто-то вошел и убил Маркуса. Если я правильно их понял, все они видели убийцу и следили за каждым его движением. Тем не менее все по-разному описывают происшедшее.

Доктор Джо умолк. Его голос стал хриплым, лицо пылало, а выражение глаз вызвало у Эллиота опасение, что он вот-вот потеряет над собой контроль и расплачется. Зрелище было бы гротескным, если бы поведение доктора не казалось абсолютно искренним.

— Но разве они не могли описать убийцу? — осведомился майор Кроу.

— Нет. Этот тип был закутан с ног до головы, как Человек-невидимка [9] .

— В каком смысле?

— Длинный плащ с поднятым воротником, шарф, обмотанный вокруг головы и лица, темные очки, надвинутая шляпа. По их словам, выглядел он безобразно, но они думали, что это часть шоу. Господи, какой кошмар! Этот... этот гоблин вошел и...

9

Имеется в виду герой одноименной повести Герберта Уэллса.

— Но...

— Прошу прощения, сэр, — вмешался инспектор Эллиот. Он хотел услышать факты в должном порядке, понимая, что дело окажется запутанным, и обратился к доктору: — Вы сказали, что «все они» это видели. Кто именно?

— Профессор Инграм, Марджори и молодой Джордж... как бишь его...

— Кто-нибудь еще?

— Насколько я знаю, нет. Маркус хотел, чтобы я присутствовал, но у меня было много вызовов. Маркус сказал, что он в любом случае не начнет шоу допоздна и подождет меня, если я обещаю вернуться до полуночи. Конечно, я не мог обещать ничего подобного. Я ответил, что постараюсь, но, если не вернусь до без четверти двенадцать, пусть начинают без меня.

Высморкавшись пару раз, доктор Джо обрел самообладание, сел, поднял большие руки, похожие на медвежьи лапы, и положил их на колени.

— В котором часу началось шоу? — продолжал Эллиот.

— Как мне сказали, ровно в двенадцать. Это единственный пункт, в котором сходятся все.

— А вы можете, доктор, что-нибудь рассказать об убийстве на основании личных наблюдений?

— Нет! В полночь я возвращался от пациентки, живущей на другом конце города. У нее были трудные роды. Я думал, что приеду как раз к спектаклю, но ошибся. Я вернулся около десяти минут первого и застал беднягу Маркуса уже мертвым. — Внезапно ему в голову пришла новая мысль — его лицо прояснилось, и он поднял покрасневшие глаза. — Из этой истории можно сделать только один хороший вывод. И я постараюсь вбить его им в глотки! Вы говорите, инспектор, что приехали сюда расследовать отравления в лавке миссис Терри, поэтому, вероятно, уже знаете то, что я собираюсь вам сообщить, но я все-таки скажу. Почти четыре месяца люди называют мою племянницу убийцей. Они думают, будто она отравляет людей, чтобы наблюдать за их мучениями. Конечно, мне они такого не говорили, но я вобью им в глотки то, что этого не могло быть. Теперь ясно одно: кто бы ни убил моего брата, это не Марджори. Значит, отравителем она тоже не была. Даже если Маркусу пришлось умереть, чтобы доказать это, дело того стоило. Слышите?