Черные псы пустыни
Шрифт:
После долгих лет в руднике Андер с жадностью впитывал новые впечатления. Около полудня он вышел к заброшенному лагерю. Угли костра холодные, но все же он приближается к цели.
Нагнувшись к воде, чтобы напиться, Андер обнаружил еще один отпечаток. Меньше других, нога босая. Может быть, женщина-нифилим купалась в реке? Но нет, пальцы этой ноги никогда не сдавливал сапог, они могут даже поднять что-нибудь с земли, а при случае ухватиться за ветку. Широко расставленные длинные пальцы.
Андер
Андер тщательно обыскал местность и пришел к выводу, что не он один охотится на нифилимов.
Ночью Андер, пытаясь согреться, закутался в плащ и лежал, вспоминая истории о дикарях. Он слышал, что нифилимы заперли в сердце горы плененную королеву диких земель, дух которой Анта-Кане не смог сломить. Верить этой легенде или нет? Он представил себе громадное животное с мощными когтями и пеной на губах.
— Надеюсь, она оставит мне хоть одного-двоих, — пробормотал он, засыпая. — Хотя бы одного белоголового.
Эпилог
Догорало еще одно лето. Самое суровое за прошедшие годы. Над улицами висели тучи пыли. Стены дышали жаром. Трава выгорела. Каналы обмелели и превратились в грязные ручейки.
Но вот в лазурном небе возникли первые белые точки, сгустились в облака. В воздухе ощущалась влажность. Птицы почуяли близкую смену погоды. Свернув в проход между стенами розового камня, Ада указала на цаплю, летящую на восток, к реке.
— Видишь? — спросила она.
Ева, примостившаяся на бедре матери, уставилась вверх.
— Нет.
— Что там? — спросил Ламех. Рядом с ним с серьезным видом шагал Агассеир, держась за руку отца.
— Цапля, — ответила Ада.
— Наконец-то, — вздохнул Ламех.
Они дошли до двери в конце прохода, Агассеир постучался. Дверь весьма солидная, из кедровых брусьев, перехваченных бронзовыми полосами. Стук маленького кулака почти не слышен, хотя Агассеир колотит изо всех сил.
— Что Джаред еще задумал, — пробормотала Ада, опустив дочь рядом с Агассеиром и оправляя рубаху. Она потяжелела за последние недели, но надеялась, что никто этого не заметит.
— Игра, должно быть, — предположил Ламех. — Как обычно.
Тут дверь открылась.
— Ага, пришли, — воскликнул Мелеш, улыбаясь детям.
— Не слишком рано? — спросил Ламех. В коридоре было темно.
— Вы всегда вовремя, — успокоил Мелеш, впуская гостей.
Они миновали несколько комнат, убранных коврами и драпировками, уставленных дорогой мебелью из твердого дерева. Дом изобиловал коридорами, лестницами, взбегавшими до самой крыши и спускавшимися в погреба, где пахло пряностями и пивом. Наконец
Зал этот — самый простой, но одновременно и самый торжественный в доме. Никаких излишеств, только ряды сидений полукругами. У задней стены размещен большой стол, уставленный всевозможными яствами. Птица, свинина, козлятина; жареная, вареная, печеная, копченая; хлеб разных видов, сыры и фрукты, пиво и сласти. Вытяжные отверстия под самым потолком одновременно играют роль еще и световых окон.
Джаред стоял у стола, угощая своих подчиненных. Они уписывали еду с такой жадностью, как будто только что вышли из пустыни после долгих скитаний.
— Вот и вы, — воскликнул Джаред. Он взъерошил волосы Агассеиру и пощекотал Еву, заставив крошку завизжать от восторга. — Как дела, друг?
— Мы хотим смотреть на Андеров, а мама не дает, — прогудел расстроенный Агассеир.
— Да ну?
Ада возмущенно покачала головой.
— Солома да старые тряпки, что такого! — улыбнулся ей Джаред. — Ты в их возрасте и не такое видала.
— Хватит жечь, ломать, крушить, — возразила Ада.
— Да и Андер вовсе не такой плохой, — добавил Ламех.
— Что такое Андер? — спросила Ева.
— Балда, — презрительно бросил Агассеир. — Он соломенный дядька. Его жгут, а он пугает злых духов. Правда, Джаред?
— Правда. И самый большой костер Кан-Пурама как раз на площади в конце моей улицы.
— А можно посмотреть? — взмолился Агассеир.
— Ой, мама, мама, пожалуйста! — завизжала Ева.
Дети умоляюще смотрели на родителей. Ламех не выдержал.
— Ладно, но только издалека.
— Ламех! — возмущенно воскликнула Ада.
— Мы потом им все объясним, когда подрастут, — улыбнулся ей Ламех.
— А как складывают костер, мы увидим?
— Я знаю одно местечко, — с видом заговорщика прошептал Джаред. — Видишь дверь? За ней лестница. Наверху тебя ждет лучший вид в Кан-Пураме. Мелеш вам покажет.
Агассеир и Ева рванулись к указанной двери, усатый вор устремился за ними.
— Сколько уже Агассеиру? — спросил Джаред, глядя детям вслед. — Шесть?
— Не хуже меня помнишь. И все равно каждый раз спрашиваешь.
— Он не знает, что я его наследником сделал?
Ада молча покачала головой.
— Правильно. Богатство портит молодежь. Отнимает у них соль жизни.
— Я бы не возражал, если б моя жизнь не была такой соленой, — проворчал Ламех.
— Ну-ну. Твои родители усердно трудились. И славно! Отец твой баржи водил, лодки… пока ноги не лишился. Мать сыр делала, в город носила. Разве они были несчастны?