Черные псы пустыни
Шрифт:
Сложив плитки, Джаред заметил, что игроки как будто заснули. Никто еще не делал ставок.
— Вы в игре?
Воры безмолвно переглянулись. Наконец Пролаза открыл рот.
— Я такого за всю жизнь не видел. Я пас. Богам не понравится человек, играющий не на своем уровне.
— Что ж, может, ты и прав, — согласился Джаред и протянул кости Шамашу. Но тут к столу подошел Никал с новым подносом.
— Как раз вовремя. Между играми поспел, — приговаривал он, выставляя перед каждым по кружке. Дойдя до Шамаша, он побледнел. Урук еще ни разу не видел
— Извини, Джаред. Я его предупреждал, чтобы он тебя не беспокоил. Сейчас я его выкину отсюда.
— Нет-нет, Никал, у нас все в порядке, — заверил Джаред, вручая жрецу кости. — Этот человек сделал небывалую ставку.
Никал взглянул на светящийся зеленый камень и побледнел еще больше. Шамаш, улыбаясь, тряс кости в кулаке.
— Прошу прощения… — пробормотал Никал. — Прошу прощения… Не знал…
Он поставил кружку перед Шамашем. Жрец взял кружку, отпил.
— Хорошее пиво, друг. Не самое лучшее, но хорошее.
Урук подивился, что лицо этого пивного бочонка может стать таким белым. Никал попятился, споткнулся и, развернувшись на ходу, заспешил к стойке. Шамаш выкинул кости.
— Шесть, — объявил Джаред. Он подождал, пока все смогут убедиться, что так и есть. Затем двинул последнюю стопку к Шамашу, первую загреб себе, а остальные четыре отодвинул в сторону.
Когда Шамаш начал переворачивать свои черепки, в зале все стихло. Урук заметил, что Никал шепчется с сидящими за центральным столом и что воры встают, подкрадываются поближе и вытягивают шеи, разглядывая необычный драгоценный камень. Пес попятился и забрался под стол. Ему все происходящее очень не нравилось.
Джаред следил за Шамашем, не прикасаясь к своим плиткам. Затем он молниеносно перевернул их одну за другой и сложил руки на груди.
— Пожалуй, мы готовы, — изрек он, глядя прямо перед собой.
Шамаш снова осмотрел свои плитки. Два дерева, глина, жемчуг и медь. «Не густо», — подумал Урук. Но ведь первую игру Шамаш выиграл на дереве. И неизвестно, что у Джареда.
Шамаш повернул медь и глину картинками вниз и отодвинул их к центру стола. Урук не очень понимал, верное ли это решение, но спросить кого-либо до окончания игры не решался.
Джаред тут же переместил две свои плитки к центру стола. Оставалось лишь открыть оставшиеся черепки и определить победителя. Но оба сидели неподвижно. Казалось, время застыло.
Тогда Пролаза грохнул кулаком по столу.
— Ради всех богов, что сделано, то сделано. Открывайте!
Шамаш вздохнул и положил свои плитки на стол.
— Два дерева и жемчуг.
Джаред сдвинул брови и тоже открыл плитки. Зрители взревели. Две меди и золото. Сплошь металл! Царь воров выиграл.
— Плитки против тебя, друг! — крикнул Джаред, потянувшись за камнем.
— Что поделаешь! — заорал в ответ Шамаш.
Им приходилось напрягать глотки, чтобы перекричать всеобщий гам и восторженные возгласы посетителей.
— Но я пришел сюда не ради игры! — продолжил Шамаш. Шум несколько поутих. — Я пришел, чтобы предложить
При слове «награда» в зале воцарилась мертвая тишина. Воры-наемники подтягивались поближе, проститутки и мелкие жулики уступали им дорогу. Стремясь протиснуться ближе к столу, кто-то попытался оттолкнуть Урука. Но Урук не шелохнулся.
— Открытый заказ, награду получит самый быстрый. Величина — втрое против цены проигранного камня.
Толпа снова загудела.
— Что за работа? — спросил Джаред.
— Убийство.
Урук глянул под стол, на своего пса. Такое вознаграждение может изменить жизнь, даже две. Свою последнюю добычу он обменял на отличный меч. Если следующее дело окажется еще более удачным, Мана может предложить ему новую судьбу. Богатый человек сам выбирает, кем ему быть. Возможно, Урук даже решит снова стать охотником.
— Продолжай, мы слушаем, — велел Джаред.
— Я расскажу все. Где, как… все подробности.
— Начни со своего имени.
— Зовите меня… Агасп.
— Кого ты хочешь убить?
— Верховного жреца храма Молоха. — Шамаш сделал паузу, ожидая реакции, но все молчали. Воры не поклоняются богам. — Его имя Килимон.
— Причина?
— Срок — три дня. От этого зависит судьба всего города.
— Назови причину, — повторил Джаред.
— Вы знаете, что на севере собирают армию для защиты Кан-Пурама?
— Конечно.
— Этот человек стоит между армией и победой.
Джаред смерил жреца испытующим взглядом.
— Ясно. Теперь переходи к деталям.
Глава 4
Добрый вор
Урук перемахнул через наружную стену и нырнул в тень двора. Стена, сложенная из блоков грубо обтесанного песчаника, не слишком высока. Скорее символический барьер между внешним миром и жилищем бога. Даже с собакой в руке Урук легко забрался наверх.
Вор и его пес спрыгнули в кустарник. От заднего входа в храм их отделял обширный двор. Деревья, кусты, цветы, овощи, делянки ячменя и проса. Часть урожая сгорала на жертвенном огне, но многое попадало и в желудки людей. Еженедельно храм выставлял на улицу несколько корзин с едой, по большей части подгнившей, заплесневелой или увядшей. Но даже в таком неприглядном виде эти продукты долго не залеживались.
За садом вздымалась к облакам громадная шестиэтажная башня. Первого яруса Урук за деревьями не разглядел, но выше в стенах располагалось множество окон, возле каждого из которых горел факел. На сухом ночном воздухе сушилась одежда, вывешенная после стирки на уровне четвертого и пятого этажей: полдюжины штанов и полтора десятка рубах, а также платья и одеяла. Приблизившись к темной громаде, Урук ощутил кисловатый аромат мелиока, напоминающий запах вяленого инжира. Богачи Кан-Пурама жгли смолу, чтобы отогнать насекомых, но проку от этого средства было немного. Урук нещадно давил комаров, но на место убитых тотчас налетали новые. В саду неумолчно жужжали тысячи крылышек гнусных кровососущих тварей.