Черные псы пустыни
Шрифт:
Он не успел больше ничего добавить. Вопли спереди усилились, строй подался, как будто по нему ударили тяжелым молотом.
— Давят! — крикнул Надер, указав рукой в сторону дикарей. Они были очень похожи на людей, но дрались, как звери. Длиннорукая самка, размахивая наконечником копья, очевидно, отломанным от древка, успела ранить троих, прежде чем ее горло пронзила пика из заднего ряда. Кровь дикарки выплеснулась на убившего ее воина и его соседей.
— Ужасно! — вырвалось у Шамаша. Он видел смерть и страдания. Видел, как умирали роженицы, взрослые и дети. Однажды благословил человека, смертельно раненного в уличной схватке. Но здесь люди погибали намного страшнее.
— Это только начало.
Дикари усилили натиск, и люди стали падать. Шамаш и сам чуть не свалился, но Надер его вовремя поддержал.
— Надо поднажать.
— Что? — не понял Шамаш.
Надер ткнул в спину стоящего впереди.
— Толкай.
— Зачем?
— Где-то начнешь — глядишь, и весь строй сдвинется. Один человек в нужном месте…
Шамаш нажал. Сначала ничего не изменилось. Он усилил нажим. Казалось, его плечо уперлось в скалу. Он уже почти отчаялся, когда стена из спин едва заметно подалась вперед.
— Пошло! — крикнул он.
Еще усилие — и легкое движение переродилось в порыв. Началась контратака.
Он вспомнил, как однажды в молодости наблюдал рождение лавины. Килимон направил в Хаммишан группу жрецов, в которую входил и пятнадцатилетний Шамаш, тогда еще послушник. Пришлось перебираться через горы, их путь пролегал по узкому ущелью. Шамаш вскарабкался на склон, ломая сухие ветки для костра, и вдруг услышал какой-то сухой щелчок с противоположного ската ущелья. Вниз катился, подпрыгивая на неровностях, небольшой, почти круглый камень. Вот он натолкнулся на кучу камней разного размера, — и почти сразу ущелье взорвалось диким грохотом. Вниз неслись камни, валуны, обломки скал, вырванные с корнем деревья.
Именно таким представлялось Шамашу влияние богов на земные дела. Они дали одному камню силу сдвинуть с места гору. Может быть, сейчас Молох использовал его таким же образом. Значит, бог с ними, они победят. Они выиграют битву и войну во славу его величия. Мысль эта опьянила жреца, но в следующий момент он уже позабыл о ней.
Он еще шагал вперед, склонив голову и закрыв глаза, как вдруг люди, в спины которых он упирался, расступились и куда-то исчезли. Шамаш оказался внутри огромного пыльного облака, в гуще битвы.
— Что теперь? — крикнул он. Пепел щекотал горло, вызывал рвоту. Шамаш отступил назад. Контратака развалилась.
— Назад! — раздался крик Надера. — В строй!
Шамаш споткнулся о труп дикаря и чуть не упал. Побежал, надеясь, что выбрал верное направление, и не переставая благодарить Молоха за то, что не встретил живых дикарей.
Из-за тумана перед газами он не сразу заметил, как выскочил из тучи пепла. Воздух очистился, сквозь слезы можно было разглядеть метателей дротиков, выстроившихся в дюжине шагов позади войска. Во всяком случае, Шамашу хотелось верить, что это были именно они.
Жрец в приступе кашля упал на колени. Попытался протереть глаза краем рубахи, но она была спрятана под кожаные доспехи. Рукав же был слишком грязным.
— Держи. — Надер, цветом лица похожий на негра, протянул ему чистую тряпицу. — Протри лицо, святейший.
— Спасибо.
Шамаш усердно принялся оттираться.
— Зря мы поля сожгли, — покачал головой Надер. Голос его звучал хрипло. — Я Дорана предупреждал, но разве он послушает…
Шамаш вернул грязную тряпку Надеру. Тот высморкался в нее и отшвырнул прочь.
Из тучи пыли и пепла появлялись все новые воины, все, как один, чумазые, кашляющие и чихающие.
— Чего мы добились? — спросил Шамаш.
— Убили с десяток, — пожал плечами Надер.
Строй между тем восстанавливался. Потери невелики, и это главное.
— Пойдем, — хлопнул жреца по кожаному плечу Надер.
Строй не успел сомкнуться, как между бойцами вклинилась громадная фигура одинокого дикаря. Перед ним скрестились два копья, но великан смахнул с дороги копейщиков вместе с их оружием. Не было ничего человеческого в этом ревущем существе. Клочковатая шерсть, желтые оскаленные клыки, длинные окровавленные когти. Неожиданно для самого себя Шамаш рванулся навстречу монстру. «Не торопиться, дождаться подходящего момента», — вспоминал он совет Надера.
Дикарь ускорял бег, не замечая устремившегося наперерез мечника.
Сердце Шамаша ликовало от боевого восторга. Через мгновение он станет героем, а через три дня — верховным жрецом Молоха. Даже за вычетом платы Джареду и сборов на содержание войска, он останется в выигрыше. Честь дороже металла. Уважение людей ценнее драгоценностей.
До дикаря всего несколько шагов. Шамаш закрыл глаза, почувствовав на лице жаркое дыхание чудовища, и взмахнул мечом, обхватив рукоять обеими руками.
Сердце его провалилось в желудок, когда он почувствовал, как меч наткнулся на твердую преграду и чуть не выпал из рук. Восторг исчез без следа, осталась только надежда на чудо. Выжить!
Шамаш не успел открыть глаза, как почувствовал, что горло его сжала громадная лапа, а ноги оторвались от земли. В легкие воздух не поступал, но нос наполнился невыносимой вонью. Когда-то в детстве ему пришлось вместе с отцом зарывать дохлую полусгнившую козу — но и тогда он не испытывал большего отвращения. Рвота поднималась по пищеводу, но горло плотно перекрывала непреодолимая преграда.
Шамаш с трудом сообразил, что дикарь держал его за глотку ровно столько, сколько нужно для того, чтобы отшвырнуть прочь с дороги. К счастью, он упал достаточно удачно, отделавшись отбитым задом. Перекатившись по земле, он замер лежа.
— Не ранен, святейший? — деловито осведомился Надер.
— Молох, — прохрипел Шамаш. — Как будто меня разжевали и выплюнули.
Шамаш не любил поминать имени бога всуе, но сейчас был исключительный случай.
— Удрал дикарь.