Черные псы пустыни
Шрифт:
— Сколько шрамов! Это из рудников?
— И оттуда тоже.
— А остальные?
— Приемный отец. Деревенские дети.
Изин покачал головой.
— Нифилимы уважают шрамы, — продолжал Андер. — Но и среди них мало у кого такая спина, как у меня.
— Что в них хорошего, в шрамах?
— Раны закаляют воина. Ты уже видел ворота в подземный мир, ты их не испугаешься.
— Прости.
— Эти рубцы только на вид страшные, но почти не мешают.
Изин почувствовал, что собеседник врет.
Андер опустился на колени, стал плескать воду в лицо и на тело.
— Лучше стало?
— Устал. — Андер вытер лицо. — Давно так не бегал.
— Тебе помочь?
Андер покачал головой.
— Три часа несся. — Он вздохнул. — Но это только начало. Ты хорошо ушел, дальше, чем я предполагал. А от нифилимов мне удалось скрыться часа два назад.
— Скрыться?
— Ага. В темноте. — Андер зевнул.
— Тебе надо поесть. — Изин открыл мешок. «Больше, чем еда, ему нужна соль», — подумал он.
Но Андер отказался от соленой козлятины.
— Нет, не хочу я есть. Дух перевести надо, это точно.
Изин посмотрел на мясо в своей руке. Спрятать обратно?
Он сунул кусок в рот и принялся неторопливо жевать.
— Пойдем на юго-восток.
— Юг?
— В Акшур.
— Когда?
— Перед восходом.
Изин открыл было рот, чтобы возразить, но понял, что это бесполезно.
— А мы успеем? — спросил он вместо возражения.
Андер усмехнулся.
— Придется пробежаться.
Глава 6
Переправа через Тигр
Доран ничего не понимал. Кажется, он должен с ног валиться. Целый день топали, помочиться времени не было. Сам он истощен до предела, ноги в волдырях, руки трясутся, боль отдается в правом бедре при каждом шаге. Штаны протерлись в промежности, внутренняя поверхность ляжек стерлась до крови. А сон не идет. До войны он не жаловался на бессонницу. Закроет глаза — и спит до самого утра. Но после того памятного Совета в Кан-Пураме, когда Изин предложил половину его войск Яшману, Доран в своей палатке подолгу ворочался с боку на бок.
Бессонница выматывала. Доран решил не тратить время попусту, стал навещать других вождей. Большинство из них были ему не по нутру, но все лучше, чем лежать без сна. Он даже провел часок с этим занудой Кадешем. А сегодня пройдется по лагерю, попробует пообщаться с воинами. Мало с кем из них можно толково поговорить, но вреда не будет.
Он побрел по лагерю и остановился возле костров верных Молоха. Внимание Дорана привлек парень, приносящий жертву своему богу. О богах в походе вспоминали редко, поэтому Доран остановился.
Парень мелко покрошил на кусочек сала сухую веточку, что-то бормоча себе под нос. Он уже собирался отправить сало в огонь, когда заметил Дорана.
— Продолжай, продолжай, — успокоил его Доран. — Не хочу мешать.
— Скажешь что-нибудь? — спросил парень.
Доран вытащил из кармана кусочек вяленого мяса.
— Пожертвуй от меня.
Парень сложил оба кусочка вместе, пробормотал еще что-то и бросил жертвенное мясо в огонь. Раздалось шипение, кусочки обуглились, развалились, превратились в пепел и рассеялись без следа.
— Не знаешь, где найти Ячменное Зерно?
— Вон его место. — Парень указал на одеяло и мешок у догорающего огня.
— А сам он где?
Парень пожал плечами.
— Скоро вернется. Подожди, если хочешь.
Доран уселся у указанного костра. Он не знал, готовил ли уже Яшман пищу, но на всякий случай решил подкинуть веток. Костер вспыхнул с новой силой, и тут подошел хозяин. Его лысина блестела в последних лучах заходящего солнца.
— Я твой костер оживил, — сообщил Доран. — Только угли оставались. Я подумал, может, ты захочешь что-нибудь сварить.
— Спасибо, — довольно мрачно проворчал Ячменное Зерно.
— Куда ходил?
— По воду. — Он опустил возле костра полный бурдюк. — И опорожнился.
— Штаны снимаешь, а топор — нет? — улыбнулся Доран.
— Точно, — совершенно серьезно ответил Ячменное Зерно. — Честно говоря, я в последнее время всегда его ношу с собой.
Он сел, положив топор на колени.
— Хороший сегодня закат.
Ячмень пожал плечами.
— Мать говорила, небо красное из-за песчаных бурь в западной пустыне. «Красно небо к вечеру — кушать будет нечего».
— Это не песок и не пыль. Дым костров поднимается к солнцу.
Ячмень отложил топор, взял горшок, принялся протирать его тряпкой.
— Почему тебя не видно на совете?
— А что там делать? С важным видом покачивать головой да языком чесать?
Доран рассмеялся, подхватил еще одну палку и сунул в пламя.
— При тебе меньше языками чешут.
Ячмень озадаченно смотрел на палку. Он отложил горшок в сторону.
— Вари, вари. Я тебе мешаю?
— Спасибо, не голодный.
— Разве? Весь день шли.
Ячмень вздохнул.
— Я на углях варю. Придется ждать, пока прогорят.
Доран уставился в костер. До сих пор он воздерживался от всякой работы по лагерю. Оказывается, не зря.
— Ох, извини. Не знал…
— Да ладно. Пламя умирает, как и все на свете.
Помолчали. Доран избегал бросать взгляд на шрам и поврежденный глаз собеседника.