Черными нитями
Шрифт:
— Хорошо, — процедил сквозь зубы Кай. — Но сначала ты.
— Нет, Кай. Мне терять нечего. А вот ты, видимо, дорожишь своей «семьёй». Ты же не хочешь подвести её?
Кай сжал тонкие губы в нитку, а затем неожиданно рассмеялся.
— Рейн, мы выросли одинаковыми. Таких засранцев воспитывает только Канава.
— Она начинается с Третьей, а я живу на Первой — это район Сины.
— Нет, Рейн, Канава — это не только география, Канава — это состояние, как и твой дом под красной черепицей. Не ври, что тебе нужен покой. Ты отчаянно рвёшься наверх, чтобы взять всё, как
Не дожидаясь ответа, Кай перемахнул за ограду и бросил на прощанье:
— Пока, брат. Осторожнее, скоро будет громко.
Он растворился в темноте, и даже шагов не было слышно — а может, это всё привиделось, и приходил призрак?
Рейн снова сел, вздохнул и с наслаждением уставился на тёмные волны. Казалось, что только они вечны: эта могучая сила, которая забирала себе миллиметр суши за миллиметром.
— Твой покой — это борьба, — тихо повторил Рейн.
Так как тот лохматый босоногий мальчишка превратился в парня со взглядом старика, который был готов бросить вызов всему Совету?
Глава 10. В Черном доме
Рейн курил перед Чёрным домом и смотрел по сторонам. Площадь шумела. Фигуры в чёрном, чёрно-синем и чёрно-белом то выходили, то заходили. Отовсюду слышались настороженные голоса и перешёптывания.
В-Бреймон объявил общее собрание, и с утра все свободные инквизиторы стали стягиваться к Дому. То и дело слышался вопрос: зачем?
Рейн ещё издалека увидел Д-Арвиля, идущего лёгким стремительным шагом. Он быстро положил руку на грудь и поклонился Энтону. Тот шепнул:
— Зайди ко мне после собрания. Есть небольшое задание. — Д-Арвиль хитро улыбнулся и скрылся внутри.
Рейн постоял ещё немного, затушил сигарету, на секунду задержался перед входом и потянул тяжёлую дверь на себя. Он спустился на первый этаж подземелья и быстрым шагом зашёл в центральный зал.
Взгляд сразу упал на статую Яра в центре. По-настоящему работа каждого инквизитора начиналась только после клятвы служить, которую он произносил перед лицом бога.
Со всех сторон фигуру окружали огни, и они так подсвечивали полупрозрачный молочный камень, что казалось, статуя светилась изнутри. На правой руке Яра сидел сокол — символ Инквизиции. Левой рукой бог сжимал змею — знак Аша, знак демонов.
Статую окружали нестройные ряды стульев. Первыми сидели Ригард В-Бреймон, его советник Нелан Э-Стерм, а также главы отделений. Следом за ними уселись верховные инквизиторы — надменные старики с лисьими глазами. Затем главные и старшие — самодовольные юнцы из благородных родов, головорезы, заслужившие место силой, и молчаливые хитрецы. Вот уж кто оказался здесь не зря. Последними расположились практики — безмолвные тени в масках. Всего собралось человек двести — больше половины инквизиторов Лица.
Рейн сел на ряд старших и сразу почувствовал толчок. Он быстро обернулся.
— Эй, старых друзей уже забыл? — спросил Ирт и хрустнул пальцами. Ансом рядом ухмыльнулся, показывая пожелтевшие зубы. От него разило вином — ничего нового. — Всё, думаешь, хозяин заметил тебя и можно отбиться от стаи?
«Пошёл к чёрту, друг». Рейн молча уставился на Ирта. Тот беспокойно дёрнулся и ещё злее произнёс:
— Ну-ну, облизывай Д-Арвиля сколько угодно, мы-то знаем, где твоё место.
Рейн прищурился.
— Ноториэс чёртов.
— А ты только сейчас понял, кто я? — холодно спросил Рейн.
Ансом пнул его стул. Рейн исподлобья глянул на практика и тихо ответил:
— Ещё раз так сделаешь, я тебе глотку перегрызу. И это не преувеличение, — он широко улыбнулся. — Я же ноториэс.
Отвернулся и скрестил руки на груди. Вот и цена «дружбы». Можно быть самым паршивым щенком в стае, но пока не лезешь вперёд других или против них, тебя не тронут.
Рейн снова взглянул на статую. Каким же мальчишкой он был, когда приносил клятву! И ведь даже верил, что поступал правильно. Верил, что найдёт своё место. Не нашёл, да и долгов меньше не стало.
— Ты тогда пытался отрастить бороду — вот это настоящая ошибка, — хмыкнул Аст. Рейн потёр подбородок. Щетина росла клочками и жутко чесалась под чёрной маской практика, а клеймо так и не скрыла.
Ригард В-Бреймон поднялся со своего места. По рядом пронёсся шепоток, а затем все стихли. Он громко спросил:
— Эй, а в курятнике ведь переполох — слышали?
Рейн переглянулся с Астом. В-Бреймон стал главой Инквизиции около года назад. Его выступление на назначении Рейн пропустил, а после Ригард не удостаивал инквизиторов своим вниманием. Вокруг него крутилось множество слухов: о жестокости, о хитрости, об обманах и убийствах. И первые же слова рассеяли этот образ. В-Бреймон напоминал обычного наёмника, который разошёлся и стал бахвалиться перед друзьями в таверне — не слишком-то умного и удачливого, но шумного и самовлюблённого.
В эту же секунду Ригард выпрямился, крепко сцепил перед собой руки, грозно огляделся — и сразу превратился в главу Инквизиции, которого-то и боялись.
— Вчера утром на бумажной фабрике Дика С-Исайда рабочие устроили забастовку. Днём её подхватили на швейной фабрике Марла У-Дентена. Сейчас весь север Лица поднял восстание.
Собравшиеся переглядывались, роптали. Рейн снова переглянулся с Астом. Он слышал мельком о беспорядках на севере, но не придал этому значение: рабочие всегда были недовольны оплатой труда, количеством часов, бездействием профсоюзов — чем угодно.
— Совет сразу всполошился, — В-Бреймон закатил глаза. — Курочки перепугались и побежали прятаться в свой курятник. Другие члены Совета вспомнили о существовании Инквизиции. Они хотели, чтобы я попугал вас и напомнил о клятве верности.
Рейн сдвинулся на край стула и уставился на Ригарда. Это же был открытый вызов Совету. Да только глупец мог сказать так!
В-Бреймон сделался серьёзным и пробежался взглядом по рядам.
— Я знаю, что вы хотите того же, что рабочие: больше денег, меньше работы… Киры, мы же инквизиторы! Мы можем поддержать рабочих, верно. А можем получить куда большее.