Черными нитями
Шрифт:
Несколько секунд парень сидел без движения, затем резко подскочил и поклонился.
— Кира Эль, кир Рейн, рад видеть вас здесь.
Анрейк скользнул взглядом по Каю и Адайн. Девушки рядом с ним кротко улыбнулись, и он представил их:
— Это мои сёстры, Антара и Орна.
Рейн назвал Кая и Адайн, и после быстрого обмена любезностями все расселись по своим местам. Ненадолго воцарилась неловкая тишина, затем Адайн воскликнула:
— В детстве я чуть не сбежала с бродячим театром!
— Я тоже мечтала об этом! — ответила Эль, и девушки
Рейн снисходительно улыбнулся. Все девчонки кажутся такими разными, а мечтают об одном.
— На Лёне? — глаза Антары, старшей, загорелись от восторга.
Девушки оживлённо болтали, пока красный занавес не потянулся вверх, а свет не погас. На сцену вышли актёры, и началась история, в которой переплелись судьбы богов, королей и демонов. Зрители наблюдали, то восторженно, то смеясь, то вскрикивая от испуга.
Спектакль ещё не закончился, как свет снова начал загораться. Послышались недовольные крики. Актёры замерли на несколько секунд, переглянулись и продолжили игру, но на первой же фразе сбился один, на второй — уже другой. Рейн и Кай обменялись тревожными взглядами.
Крики нарастали, и они явно не принадлежали зрителям. Одновременно распахнулись две двери: та, что вела в пустующую королевскую ложу, и внизу, для остальных зрителей.
В ложу ворвались трое мужчин средних лет и один помоложе, с клеймом ноториэса. Все четверо были одеты в рабочие куртки, прятали волосы под кепками и сжимали в руках оружие. В зал вошло ещё четверо, на сцену из-за кулис выскочили трое — все в одинаковых рабочих куртках, отмеченных пятнами машинного масла, и кепках. Одни держали револьверы, другие — длинные ножи.
Среди зрителей послышались крики. Кто-то из мужчин попытался встать и сразу сел, стоило одному из рабочих указать на него оружием. Актёров со сцены согнали вниз и сбили в круг, как овец в загон.
Рейн вскочил и заслонил вход на балкон, уставился на ноториэса — тот явно был вожаком банды. Анрейк встал рядом, выпятив тощую грудь.
— Рабочие с севера, — процедил Аст сквозь зубы.
Рейн быстро кивнул ему. За пару дней стачки переросли во всеобщую забастовку. Полиция и гвардия сталкивались с рабочими, всё чаще слышалось о боях тут, там. Бунтовщики захватили власть на нескольких заводах и попытались выставить Совету свои требования.
— Жители Лица, уважаемые киры! — крикнул ноториэс. По голосу он казался ещё младше, чем на вид. — Нам кое-что нужно от вас, — парень будто пытался сдержать обычную речь и старался говорить более громко, чётко и красиво, чем привык. Его щёки алели, но он всё равно держался гордо и уверенно.
— Что нам делать? — прошептал Анрейк.
Рейн строго глянул на него, и Т-Энсом сразу попытался выпрямиться и повыше задрать подбородок. Эль подобралась поближе и испуганно прижалась к Рейну. Сёстры Анрейка обнялись и закрыли глаза.
— Не полюблю я театры, — прошипел Кай сзади. Адайн встала рядом с ним и грозно уставилась на ноториэса. Казалось, ещё немного и она сама вот-вот пойдёт драться с ним.
Главарь продолжал:
— Совет нас не слушает, поэтому нам нужны те, кто важен ему. Не как мы, — парень переглянулся с соратниками. — Я назову несколько имён. Эти люди пойдут с нами. Тогда мы никого не тронем.
«Не только рабочие», — отметил Рейн. Показывая билеты, зрители называли свои имена, которые смотрящие вносили в список. Рабочие могли его украсть, но, скорее, его передал один из работников театра. Если так, то это уже не просто очередная борьба рабочих за улучшение условий труда, а что-то большее.
Ноториэс протянул руку, и один из банды быстро вложил в неё лист бумаги. Рейн сделал маленький шаг вперёд, словно это могло помочь разглядеть список имён.
Ноториэс стал зачитывать имена. Список был составлен не случайно: прозвучали буквы великих и благородных родов, принадлежащих всем фракциям, имеющим голос в Совете — всего семь человек. Один за другим послышались имена:
— Орна Т-Энсом. Эль Я-Нол.
Орна дёрнулась, Антара тут же крепко сжала руки сестры. Эль встала ещё ближе к Рейну.
— Что нам делать? — переспросил Анрейк.
Аст оскалился и прорычал:
— Действовать, идиот!
Рабочие не знали названных людей в лицо и не могли проверить каждого. Но если никто не выйдет, они не уйдут так просто.
Ноториэс схватил с пояса револьвер и выстрелил в потолок. Раздался звук лопнувшего стекла, и осколки люстры посыпались вниз. В зале пригнулись, зажали уши руками, закричали.
— Все названные поднимаются сюда, быстро!
Рейн и Аст переглянулись. В зале в основном были мамы и дочери, девушки и воспитательницы, немногие — с братьями или мужьями, да и те уже перепугались и сбились в кучу, как овцы в стадо. Такие не помогут, их самих нужно защищать.
Рейн быстрым движением вытащил из волос Эль заколку-нож, и каштановые кудри рассыпались по плечам. Он шепнул Анрейку:
— Есть что?
— В театр ведь нельзя… — парень побледнел, затем посмотрел на Антару и Орну и решительно прошептал: — Я с тобой.
Рейн посмотрел на Кая. Брат ухмыльнулся, выставил вперёд ногу и бросил в ответ многозначительный взгляд.
— С пустыми руками в Лице не ходят. Адайн, милая, ты со мной?
— Я помогу вам, — девушка хитро улыбнулась Каю и сплела пальцы в причудливом жесте.
— Эй там! — послышался крик ноториэса. Он уставился на них и навёл револьвер. — Не шевелитесь, а то хуже будет!
«Не твоя смерть», — подбодрил себя Рейн.
До этого он держал правую руку перед собой, а сейчас медленно опустил её вниз и немного отвёл вправо, выставив указательный палец. Практики должны были уметь быть тихими и незаметными, как тени. На заданиях вместо слов эти тени пользовались языком тела или жестов. Лишь бы Анрейк заметил.
Рейн схватил Эль за плечи и подтолкнул перед собой.