Черный альпинист
Шрифт:
— У тебя тут чисто? — спросил Тахир (все, что происходило — его появление и разговоры, — было строжайше запрещено, а ставить под удар собеседника не собирался).
Тот кивнул, это значило, что тут не записывают.
— Пастухов. Он выкрал у меня служебные документы, а я, как знаешь, в подполье. Если разгласит или хотя бы по этапу наверх передаст, крышка мне, может быть, всем остальным кураторам, всем из обеспечения. Пять кураторов и пятьдесят обслуги.
— Да, конечно, обидно будет, — кивнул диспетчер. — Дело ваше полезное, но скандальное, многие не поймут. Как пить дать, засветит,
— Ты «кукушкой» долго не протянешь, — сказал ему Тахир.
— Конечно, — диспетчер не обнаруживал уныния, с интересом поглядывая, как будет Тахир выкручиваться. — С полгодика еще покукую, а потом на улицу вышвырнут. С пособием по инвалидности. Или в сторожа, в учреждении вахтером обещали пристроить. Пальто на плечики вешать. Я даже лейтенанта не успел получить. Хотя майорам, думаю, поганей живется. Точно?
— Десять кусков, — тихо сказал Тахир. — Кража была два часа назад, этой ночью. До рассвета еще часа три. Он сейчас дома засел, изучает, самое вкусное про запас откладывает. Там копаться долго нужно, дискету расшифровать. Спозаранку никуда не пойдет. А потом уже не успеет, и мои документы с ним исчезнут.
Диспетчер ничего не отвечал, что-то не спеша решая. Тахир тоже молчал и ждал.
— Как семья? — спросил диспетчер.
— Уже улетели, — ответил Тахир. — И квартира моя сгорела уже. Веселая ночка.
— Веселая, — кивнул тот. — А на чем прокололся?
— Баба. Его жена в подружки к моей набилась.
— Это двое в курсе, — заметил диспетчер.
— Они вместе. Успею.
Снова помолчали. Напарник подкатил свое инвалидное кресло к окну, выглянул во двор.
— Твоя тачка? — поинтересовался, посмотрев на БМВ у подъезда.
— Да, — Тахир удивленно поднял брови, не понимая, зачем машина инвалиду.
— Думаешь, на хрена? Я еще похожу, Таха. И погоняю на колесах. Ты понял? — обозлился инвалид.
— Понял. Бери. — Тахир написал на листе в блокноте пару фраз. — Вот, держи. Это документы на машину, а записку покажи в моем райотделе, в милиции, тебе без звука тачку переоформят. И это твое.
Выложил пухлую пачку стодолларовых купюр сверху на остальные бумаги. Диспетчер кивнул, достал из кармана давно заготовленную бумажку с адресами.
— Вторая из этих хаз, скорее всего. Если боится, там будет отсиживаться.
— Счастливо, — кивнул Тахир, встал и пошел к входной двери.
— Удачи, — ответил диспетчер.
Пять утра. Сонная подружка Марины сообщила по телефону, что у той все нормально, вылетают в полшестого утра. Тахир на такси помчался к проспекту Мира, с ненавистью замечая, как на востоке начинает сереть небо. С Мира свернули на Бориса Галушкина, где на повороте торчал высотный дом. Когда-то его отгрохали для киношников, в нем у Тахира была первая конспиративная точка. На правой бетонной опоре дома виднелось несколько выщербленных отметин. Это на него сделали наезд то ли чеченцы, то ли ингуши. Тогда обошлось, сейчас вот что будет? Проехали мимо трех общаг, подъехали к мосту, за которым уже угадывались кущи Лосиного острова.
— Здесь сворачивай во двор, — сказал таксисту Тахир.
— Нет, братан, — хмуро отказался тот, потянувшись рукой за монтировкой.
Боялся «черного» пассажира, решил подстраховаться. Тахиру было не до споров, расплатился, вышел и пешком потопал на хазу Ржавого.
Хаза располагалась на первом этаже, подъезд был донельзя расписан и загажен. Зайдя, Тахир понял, что время выбрал неудачное, — в квартире не спали, слышны были и крики, и музыка. На площадке мусолил «беломорину» пацан лет восемнадцати, тоже под градусом.
— Ты куда? — спросил грозно.
— С чего такая гулянка? Мне бы с Ржавым потолковать, — миролюбиво ответил Тахир, напирать не стал, ждал.
— Ты вали лучше, поминки у нас. Двух парней убили. Понял? — пацан борзел помаленьку. — Не до дел, гнида ты желтая, вот такой черномазый наших и замочил.
— Иди и попроси выйти Ржавого, сучок, — сказал Тахир. — Скажи, куратор просит выйти потолковать.
Пацан вместо ответа решил вдруг атаку изобразить. Сперва довольно ловко метнул ножик, маленькое утяжеленное «перо». Тахир дернулся (никак не ожидал нападения), железячка тюкнулась о штукатурку в сантиметрах от головы. Тут дошло до Тахира, что пацан обкуренный.
— Не лезь, пацан, — попробовал объяснить совсем уже обиженный Тахир.
Тот, опять проявив недюжую сноровку, оперся руками о перила, взметнулся телом навстречу Тахиру, пытаясь ударить обеими ногами. Тахир отшатнулся, парень пролетел мимо и загремел в дверях подъезда. Тахиру пришлось стучать в дверь. «Кто еще?» — закричали голоса изнутри.
— Колю Ржавого, — вежливо попросил Тахир.
В дверном глазке поморгали чьи-то ресницы, повозились с замками, приоткрыли дверь — и сам Ржавый, а за ним еще пара голов и руки с «Калашниковыми» высунулись в проем.
— Ты? — поразился Колян.
— Я.
— Сам пришел? — не унимался Колян.
— Сам, — Тахиру надоело препираться. — Ты писульку мою получил? Соображай, времени нет.
— Получил.
— Что решил?
— Ну как, вроде толково, если не бздишь. Люди о тебе тоже хорошо говорят. Уходи сейчас, сам видишь, — Ржавый попытался закрыть дверь.
Тахир подставил ногу.
— Не могу, нужда в тебе есть.
Наконец Ржавый решился, что-то сказал своим, те отошли. Сам вышел в подъезд, брезгливо посмотрел на ушибленного пацана, тот на четвереньках лез к двери. Вышел с Тахиром из подъезда, не пряча в правой руке пистолета.
— Ты че, один приехал? — спросил у Тахира, придирчиво изучив дворик. — Мои хлопцы разорвать тебя готовы. Сдурел.
— Мне не с пацанами этими дела делать. А с тобой. И тех салаг сам подставил, поэтому заткни им пасти. И пушку свою засунь подальше.
Пистолет провалился в карман штанов. Ржавый ждал, покачиваясь на пятках.
— Теперь мне от тебя услуга потребовалась. Быстро надо, — сказал Тахир, не обращая внимания на понт собеседника. — Нужен гранатомет, эрге, какой-нибудь последней модификации, чтоб не здоровый, и пара зарядов к нему. Калашников, тоже складной, с парой магазинов. Да, желательно еще полевой бинокль с хорошим увеличением. Можешь сделать?