Чёрный беркут
Шрифт:
Рослый пограничник в буденовке и в плаще с капюшоном, уцепившись одной рукой за ствол дикого клена, другой держал под уздцы лошадь, скользившую копытами по камням. Мутный поток захлестывал повозку. Якову показалось, что она медленно сползает к краю карниза и вот-вот полетит в пропасть.
— Дер-жи-и-и-сь! — крикнул он, на бегу сматывая веревку вдвое. Мгновенно накинул петлю на ступицу колеса, притянул к стволу клена, нырнул под морду лошади, замотал другой конец веревки вокруг оси с другой стороны возка, крепко затянул узел.
— Я тут и одын утримаю! [16] —
— Что делать? — не понял Яков.
— Свэтлану спасай!
— Где она?
— За брычкой.
Снова вспыхнула молния. Яков увидел невысокую женщину в плаще с капюшоном, изо всех сил упиравшуюся сзади в повозку.
— Держи-и-и, Дзюба-а-а! — резанул уши Якова ее звонкий голос. Он узнал крик, который слышал в пещере. Повозка натягивала веревку и все еще оседала назад, сталкивала с карниза женщину. Она делала отчаянные усилия удержаться, но мутный поток захлестывал ее.
16
Утримаю — удержу.
17
Рятуй — спасай.
Женщина в любой момент могла свалиться вниз, и Яков не успел бы схватить ее за руку.
Не раздумывая, он прыгнул к краю карниза и, обдирая колени и ладони, заскользил по крутому склону. По ногам хлестнули ветки куста. Яков мертвой хваткой вцепился в него, почувствовал, как в ладони глубоко вонзились колючки. Тут же едва успел схватить оторвавшуюся от повозки женщину.
Куст затрещал под двойной тяжестью. Яков нащупал ногой какой-то выступ.
— Э-ге-гей! — раздался прямо над головой испуганный возглас Дзюбы. При очередной вспышке молнии над краем карниза четко вырисовался силуэт пограничника.
— Здесь мы, — отозвался Яков. — Разверни возок поперек склона, отвяжи веревку, спускай сюда.
Через минуту конец веревки, взметнувшись петлей над головами Якова и Светланы, упал рядом. Первой Дзюба вытянул наверх женщину, затем Кайманова.
Якова удивило, что спутница пограничника будто и не испугалась.
— Спасибо, что выручили, — сказала она, пытаясь в темноте рассмотреть поцарапанные ладони. — Покажите свои руки. Наверное, тоже ободрали о камни?
— Пустяки... У вас другое дело.
— Жаль, темно, ничего не видно.
— Пустяки, — повторил Яков. — Пройдет. — При новой вспышке молнии он перехватил устремленный на него пытливый взгляд темных глаз. Женщина смотрела на него так, будто хотела спросить: «Что вы за человек? Действительно бесстрашный и скромный, или это рисовка?» А он подумал: «Видно, не из пугливых».
Дзюба, держа лошадь под уздцы, будто ничего не случилось, спокойно проговорил:
— Я ж казав вам: идить со мной рядом, Свэтлана Николаевна. Уж теперь-то я вас ни на шаг от себя не отпущу...
— Давай я со Светланой Николаевной впереди пойду. К гаваху тропу лучше знаю, — предложил Яков. — А ты сзади за возком смотри, чтобы юзом не съехал.
— И то дило... Умну ричь и дурень поймэ.
Покачивая широкими плечами, задевая за камни промокшим плащом, по которому продолжал барабанить дождь, Дзюба обошел возок, весело крикнул:
— Пишлы!
Взяв под уздцы коня, Яков повел его по дороге к пещере. Светлана шла рядом — между ним и склоном.
— Мы ведь тоже к этому гаваху ехали, — сказала она. — Совсем немного осталось. А все из-за Дзюбы. Какой сам, такой и конь. Оба на ходу спят, как говорят наши пограничники, «хмыря давят».
«Пещеру гавахом называет, по-курдски, — подумал Яков. — Значит, не первый день здесь живет».
— Шо там такэ? — услышав свою фамилию, откликнулся шагавший позади Дзюба.
— Видали? — сказала Светлана. — Я спрашиваю, как там у тебя? — крикнула она. — Скоро придем!
— Та вже скоро.
Впереди показалось яркое пятно: вход в пещеру, освещенный костром. На светлом фоне — темная фигура встревоженной Ольги, вышедшей прямо под дождь.
Светлана быстро направилась к ней, откинула капюшон плаща.
— Здравствуйте! Меня зовут Светлана Карачун. Просто замечательно, что у вас тут и костер, и ужин, и постели. Дзюба, — обратилась она к своему повозочному, — принесите, пожалуйста, мой вещмешок и санитарную сумку. А это кто? Шаромыжник? Что ж вы его спутали? Боитесь убежит? Вы приезжие? Да? — Тут же решительно объявила: — Мужчинам в гавах пока не входить!
Ольга обрадованно поздоровалась, проводила гостью в пещеру. Между ними начался оживленный женский разговор.
Прислушавшись, Яков догадался, что спасенная им от верной смерти женщина не только переодевается, но и перевязывает ободранные при падении колени. Судя по возку с красным крестом, нетрудно было понять, что она фельдшер или врач. Кайманова неприятно задело, что незнакомка сочла его новичком, приезжим, да еще таким, какой из страха скрутил руки несчастному шаромыге.
С помощью Дзюбы он выпряг коня, привязал его рядом со своей лошадью, задал овса. Теперь Яков и Дзюба стояли и мокли у входа, дожидаясь, пока им разрешат войти.
— Кто такая?
— Та жинка начальника заставы. Доктор. Санчастью командуе. Поихалы за медикаментами, а воно, — Дзюба ткнул пальцем в небо, — як курыць понамочило...
— Звать-то тебя как?
— Степаном.
— Меня Яковом. Ну что ж, Степа, давай закурим, раз домой не пускают.
— Мабуть, тютюн промок, — озабоченно хлопая себя по карманам, сказал Дзюба.
— Закуривай моего.
Дзюба свернул цигарку в палец толщиной, отворачиваясь от ветра, зажег спичку. Яков присмотрелся к нему. Голенища его сапог на одну треть разрезаны по шву, — видно, не налезали по-доброму на могучие икры.
— Можно! — крикнула Светлана.
Яков вошел, глянул на повеселевшую Ольгу. С появлением Дзюбы и Светланы она перестала бояться грозовой ночи, незнакомого места, хотя и захудалого, но живого контрабандиста. Добавила в чайник воды, поставила его на закопченные камни в костер, стала доставать из корзины продукты, полученные в дорогу от свекрови.