Черный цветок
Шрифт:
Через час непрерывной работы веткой Есеня понял, что жизнь в лесу — это чересчур романтично, и отправился искать место посуше. Но, куда бы он ни шел, комаров не убывало. В конце концов, он догадался залезть на дерево и посмотреть, нет ли поблизости какого-нибудь лесистого холма, где, наверное, комаров будет поменьше. Холм он увидел так далеко на горизонте, что отчаялся добрать до него к утру. Но на дереве, как ни странно, комаров поубавилось, и Есеня понял, что может его спасти. Елка, которую он выбрал, явно не подходила для того, чтобы на ней отдохнуть — слишком шершавая и колючая, да и ветви ее клонились вниз, сидеть на них было неудобно. Он осмотрелся еще раз,
Вот тут-то и пригодилась простыня — Есеня взобрался наверх, с трудом преодолев часть ствола, где не было сучков, и привязал ее к раскидистым ветвям за четыре угла. Риск только придал ему азарта, впрочем, плотная ткань и крепкие узлы выдержали его вес. Шевелиться в этом гамаке возможным не представлялось, но после комариного ада и долгого путешествия Есеня нашел свое ложе роскошным. И все было бы ничего, но через полчаса он так замерз, что у него начали стучать зубы.
Он заснул только после того, как солнце стало пригревать его правый бок, а проснулся ближе к полудню, с опухшим лицом и заплывшими глазами. Очень сильно хотелось есть. Настолько сильно, что живот иногда скручивало болезненными спазмами. Он не ел без малого двое суток, если не считать кружки молока и выпитого в изобилии пива. Но и пиво в последний раз случилось позавчера.
Есеня почувствовал себя несчастным, голодным и одиноким. Никто его не любит, никто не найдет его в этой глуши и не принесет поесть. Мысль о путешествии к тетке, маминой сестре, уже не казалась ему абсурдной. Но деньги он отдал Сухану, а идти туда придется пару дней. Да он умрет от голода за это время! И явиться к тетке с пустыми руками, наверное, было не совсем хорошо.
Мысль о том, что он совершенно один здесь, в глуши, почему-то напугала его. Ночью, спасаясь от комаров, он не подумал о зверях, которых запросто мог встретить. Но не это показалось ему страшным. Просто… если с ним что-то случится, никто не поможет. Если он всего лишь сломает ногу и не сможет идти, он умрет тут, умрет по-настоящему. И никто его не найдет. Если он провалится в болото по колено, то никто не подаст руки и не протянет палки. И он утонет. От этих мыслей защипало глаза, и Есеня понял, что сейчас разревется, как девчонка. Ну и пусть. Никто не увидит. И никто никогда не узнает, что он, Балуй, плакал от страха и одиночества, оставшись в лесу всего на одну ночь.
Есеня пробрался в город через один из потайных лазов, которые были известны ему в изобилии — под старым дубом прогуливался стражник, и Есеня не знал, кого подозревать в предательстве. Сестренка не могла такого сделать — все же родная кровь. Может, Чаруша? Обиделась на него и рассказала страже. Интересно, чего ее потянуло за ним в лес? Приключений, что ли, захотелось? У девчонок скучная жизнь — рукоделие да кухня. А может и Сухан. Тот еще маменькин сынок — влетело за простыню, он и раскололся. Есеня собирался забрать у него деньги, поесть и после этого подумать как следует, так ли ему нужен теткин хутор или комариный лес. Впрочем, в тюрьму ему вовсе не хотелось, хотя потом можно было бы хвастаться всем и каждому, что он там сидел.
Есеня, не таясь, добрался до дома Сухана, подпрыгнул и заглянул через забор. Товарища он не увидел, зато его сразу заметила мать Сухана, подметавшая двор. Лицо ее исказилось до неузнаваемости, и она не то что бы закричала — взвыла, указывая пальцем на голову Есени, торчащую из-за забора. На ее крик из дома выбежал отец Сухана, стеклодел Надей,
— Вон! Вон отсюда! Быстро! Чтоб духу твоего здесь не было!
— Чего такое-то? — все же спросил Есеня — висеть на заборе было неудобно.
— Я сказал — убирайся! — рука Надея потянулась к чугунному горшку, из которого кормили собаку.
Есеня не стал дожидаться, когда горшок полетит ему в голову. Может, зайти к Звяге? Может, он объяснит, чего на него так взъелись родители Сухана? Сухан и Звяга жили по соседству, Есеня пошел вдоль окон Сухана по улице, как вдруг услышал стук в стекло над головой — из-за закопченного стекла на него смотрела зареванная рожа товарища. Тот приложил палец к губам и начал открывать окно, стараясь делать это как можно тише.
Есеня помог ему выбраться на волю, и они бегом припустили вдоль по улице.
— Надо спрятаться где-нибудь, — запыхавшись, выдохнул Сухан, когда они оказались там, где их голосов не могли услышать его родители.
— Чего случилось-то?
— Пойдем, к Бушуюхе в сарай залезем, там нас не увидит никто… — Сухан нервно оглянулся по сторонам.
Бушуюха, старая бабка, давно похоронившая мужа и не нажившая детей, не очень заботилась о своем имуществе, и залезть к ней во двор труда не составляло. Они прокрались в ее сарай задами, и плюхнулись в старое, слежавшееся сено — после гамака на дереве, Есене оно показалось мягким и уютным.
— Ну давай, не томи. Чего там такое?
Сухан набрал в грудь побольше воздуха и хотел что-то сказать, но не выдержал и расплакался.
— Ты че? — не понял Есеня.
— Ща, погоди. Я щас. Я только…
— Да ладно, не реви… — Есеня не стал над ним смеяться — он сразу почувствовал что-то нехорошее.
— Звяга… К нему первому стражники пришли, мать моя услышала и меня в сундук спрятала. Рано утром, спали еще все, — Сухан всхлипнул и размазал слезы по щекам.
— Ну?
— Ему руку сломали. Я в сундуке сидел, окна все закрыты, я и то слышал, как он кричал… — Сухан вздрогнул, и слезы снова побежали у него по щекам, — сломали молотком — его мать моей рассказала. А потом крутили. Звяга… Ты не подумай про него плохо… он не хотел. Но ты представь себе, как это…
— Да я ничего про него плохого не думаю… — прошептал Есеня — мурашки пробежали у него по спине, он закусил губу — Звягу было жалко до слез.
— Он им рассказал, что ты к старому дубу пошел прятаться, и что сестренка тебе денег дала на дорогу, и что мать тебе велела на хутор идти к тетке.
— А ты откуда знаешь?
— Мать рассказала, — Сухан шмыгнул носом.
— А Звяга?.. Он как? Его в тюрьму забрали?
— К лекарю увели. Когда в себя пришел. Меня дома заперли, стражникам сказали, что я гуляю где-то. Но им уже не очень надо было, поэтому они не стали меня искать…
— А мои как? Не знаешь? — Есеня вдруг испугался. А что если они так же с мамой… или с сестренками…
— Откуда? Я же дома сидел, говорю, заперли меня.
— Мне надо к ним сходить, — он начал выбираться из сена, но Сухан схватил его за рубашку.
— Куда? Ты с ума сошел? Давай я сбегаю, узнаю.
— Не. А если тебя поймают? Погоди.
— Да чего им теперь меня ловить, если им Звяга все уже рассказал?
— Кто их знает, — упавшим голосом сказал Есеня, сел и обхватил колени руками. Он бы не стал признаваться самому себе, как страшно ему стало. Если со Звягой, который ни в чем не виноват, поступили так жестоко, то что же сделают с ним, когда поймают?